Разрушение традиционных устоев казахского общества, с одной стороны, и утверждение новых общественно-экономических отношений, с другой, вызвали к жизни ранее не известные виды человеческой деятельности. Углубление общественного разделения труда объективно сказывалось на культуре и духовной жизни народа. В условиях, когда Казахстан оказался на перекрестке интересов России, Англии, Франции и других государств, и заметно ускорилось промышлен-но-транспортное, торговое и иное освоение края, в общественном сознании прочно утвердилось понимание того, что историческая перспектива за теми народами, которые овладели достижениями науки, техники, культуры.
Наиболее просвещенные представители народа добровольно взяли на себя великую миссию учителей, своими знаниями способствовали развитию культуры края. Просторы для сохранения и воспроизводства прежних обычаев, традиций, нравов были значительно ограничены, нов тоже время появились новые социокультурные ценности и ориентиры.
§ 1. Народное образование
Грамотность населения. Почти до середины XIX в. обучение казахских детей осуществлялось в мектебах, где главным считалось механическое зазубривание сур Корана. Функции учителя выполнял преимущественно мулла, как правило, не имеющий представления об учебных планах и методике обучения, Мусульманские мектебы в основном посещали мальчики, что стало одной из причин высокого уровня женской неграмотности. В 1884 г., например, в мусульманских школах Верненского, Канальского и Ссргиопольского уездов обучались 47,5 тыс. мальчиков и всего 17,3 тыс. девочек. В 1895 г. «Киргизская степная газета», описывая урок в мектебах, писала: «Иэ юрты, где учатся дети, несутся адские крики. Каждый ученик выкрикивает свой урок... Такое преподавание продолжается около четырех лет. По истечении этого срока ученики проходят весь курс учения и оканчивают его, ничего не зная, оставаясь такими же невеждами, какими были».
Вопиющая неграмотность населения Казахстана обнаружилась в ходе переписи 1897 г., хотя она фиксировала прежде всего умение опрашиваемых читать по-русски. Грамотность на родном языке фиксировалась лишь в том случае, если опрашиваемый не умел читать по-русски. Однако материалы переписи не отражали уровня грамотности отдельных народов. По данным переписи 1897 г. лишь 8,1% населения края относились к числу грамотных, грамотность мужчин составила 12%, женщин — 3,6%. Относительно высокий уровень азбучной грамотности наблюдался в северо-восточных губерниях, где проживала основная часть переселенческого населения.
Серьезного роста уровня грамотности населения Казахстана не произошло и в начале-ХХ в.: из 10 детей школьного возраста лишь один посещал школу. Если в центральных районах России по инициативе прогрессивной интеллигенции искоренением азбучной неграмотности занимались воскресные школы, земства, то в Казахстане дело дальше слов не шло. Те воскресные школы, которые открылись в городах, охватывали ничтожное количество людей.
Школьное и профессиональное образование. В Казахстане народное образование развивалось по двум направлениям: религиозному и светскому. Религиозное направление представляли мектебы и медресе, содержавшиеся на средства родителей. Обучение велось на арабском алфавите. Еще в XIX в. Ч. Валиханов с горечью писал о тяжелом положении аульных мектебов, где учительствовали в основном татарские муллы: «Чудовищная фанатика, мертвая схоластика и ни одной реальной мысли».
В начале XX в. мектебы перестали удовлетворять возросшие запросы времени. Началось движение за реформирование конфессиональной школы, организаторами которого выступили джаддисты. Они предлагали заменить буквослагательный метод обучения звуковым, доказывали необходимость преподавания в мектебах светских дисциплин — арифметики, географии, естествознания, истории и др. Там не менее новомстодные мектебы не получили широкого распространения.
В системе религиозного образования большим влиянием пользовались медресе. Они готовили мулл, преподавателей мектебов и функционировали, как правило, при мечетях. В зависимости от типа медресе определялся срок обучения — от трехдо четырехлет. Наряду с изучением ислама учащиеся получали сведения по философии, астрономии, истории, лингвистике, медицине, математике.
Из этой среды вышли крупнейшие деятели казахской культуры А. Кунанбаев, С. Торайгыров, М. Жумабаев, Б. Майлин и др.
Учебные заведения светского характера открылись после присоединения края к России. Они готовили чиновников для колониального аппарата, переводчиков, учителей, медиков. Так, в 1786 г. в г. Омске открылась Азиатская школа, в 1789 г. — правительственная школа при меновом дворе г. Оренбурга. Эти учебные заведения обучали детей, в т. ч. и казахских, профессиям переводчика, писаря. Военных специалистов и административных чиновников готовили Неплюевский кадетский корпус, открытый в 1825 г. в г. Оренбурге и Омский кадетский корпус, основанный в 1846 г.
Первая казахская советская школа начала функционировать с 1841 г. в Букеевской Орде по инициативе хана Джангира. Ученики этой школы изучали русский язык, математику, географию, восточные языки, а также религию — ислам. Следующим учебным заведением для казахских детей стала семилетняя школа при Пограничной комиссии в г. Оренбурге.
В 1850 г. при Оренбургской Пограничной комиссии открылась другая светская школа. За 19 лет существования она выпустила 48 человек. В 1857 г. школу успешно закончил И. Алтынсарин.
В последней трети XIX в. открылись городские училища, приходские училища, прогимназии, русско-казахские и русско-туземные училища и школы, аульные школы и школы первоначальной грамотности. Они содержались за счет государства и выполняли роль начальных учебных заведений. В Букеевской Орде создавались старшинские школы. Учителями в них были казахи, окончившие курс двухклассного училища и сдавшие экзамен в учительской семинарии на звание учителя. С 1898 по 1914 г. количество начальных школ в Казахстане выросло с 730 до 1988, а численность учащихся в них — с 29,1 тыс. до 101 тыс. человек.
Медленно расширялась сеть средних учебных заведений — реаль-ныхучилиш, мужских и женских гимназий. В 1914г. их насчитывалось 12 с численностью учащихся 4 тыс. человек.
Прогрессивным явлением в постановке школьного дела стало развитие женского образования. Благодаря стараниям И. Алтынса-рина в 1887 г. было открыто женское училище в Иргизе. В 1890—1896 гг. открылись русско-казахские женские училища в Тургае, Кустанае, поселке Карабутак, в Актюбинске.
К 18% г. в них обучались 211 девушек, в том числе 70 казашек. Основными препятствиями на пути к более широкому распространению женского образования у казахов были бесправное положение женщин и реакционные традиции ислама.
В составе учащихся начальных и средних учебных заведений доля казахских детей была незначительна. Так, в Верненской мужской гимназии в 1911 г. обучалось 316 русских и всега 10 казахов. В Сырдарьинской области, по данным 1912 г., имелось 56 русско-туземных училищ, в которых обучались 3 тыс. детей коренного населения, что составляло 2% от общей численности учащихся.
Царизм рассматривал школьное образование как одно из действенных средств русификации национальныхменьшинств. «Конечной целью образования всех инородцев, живущих в пределах нашего отечества, — писал в 1870 г. Министр народного просвещения Д. А. Толстой, — бесспорно, должно быть обрусение и слияние с русским народом». Почти во всех учебных заведениях обучение велось на русском языке, не изучались история и литература коренного населения.
Глубокий след в истории просвещения и национальной школы оставил Ибрай Алтынсарин. Родился он в Кустанайской области. Рано потеряв отца, воспитывался у деда— бия Балхожи Жанбурчина, войскового старшины Оренбургской пограничной комиссии.
После окончания школы Алтынсарин около трех лет работал писарем у своего деда, а затем в Оренбургском правлении в качестве переводчика. В 1860 г. областное правление поручило ему открыть начальную школу для казахских детей в Оренбургском управлении (Тургай) и назначило учителем русского языка.
Воодушевленный просветительскими идеями, он разъезжал по аулам, разъясняя населению значение светского образования. Собрав у казахского населения средства, он приступил к строительству школы, торжественное открытие которой состоялось 8 января 1864 г. В школу записались 16 мальчиков, при школе был создан интернат. В 1869 г. Алтынсарин поступил на службу в Тургайское уездное управление в качестве делопроизводителя, затем исполнял обязанности старшего помощника уездного начальника и обязанности уездного судьи. По долгу службы бывал в аулах, участвовал в выборах волостного управителя и аульных старшин. На выборах пытался недавать хода подкупам, взяточничеству и злоупотреблениям. Недовольные баи подавали на него жалобы в областное управление, военному губернатору и министру внутренних дел, обвиняя его в нарушении правил выборов, предусмотренных «Временным положением» 1868 г.
В 1879 г. Алтынсарин получил назначение на должность инспектора. По его инициативе и при непосредственном участии была создана в Казахстане сеть народных светских школ, в частности центральные училища во всехуездныхгородах области. С этой целью он ездил по казахским аулам Тургайской обл., собирал у населения средства, а затем открыл двухклассные русско-киргизские училища в Иргизском, Николаевском, Тургайском и Илецком уездах; укомплектовал их учителями и учениками. Особое значение Алтынсарин придавал оборудованию училищ, созданию библиотек при каждой школе. Много сил и энергии он потратил на открытие ремесленных
и сельскохозяйственных училищ, придавая исключительное значение в подготовке специалистов из среды коренного населения.
Сам И. Алтынсарин написал для учащихся русско-казахских школ два учебных пособия: «Киргизская хрестоматия» и «Начальное руководство к обучению киргизов русскому языку». В переводах из русских классиков, в оригинальных произведениях на казахском языке он пропагандировал идеалы демократического просветительства, плодотворно трудился для развития национальной литературы и культуры, в области формирования казахского литературного языка.
Будучи деятелем определенной эпохи, Алтынсарин не мог избежать известных противоречий, ограниченности в своем мировоззрении. Как и все просветители, он переоценивал социальную преобразующую роль просвещения.
Как образованный человек, Алтынсарин интересовался этнографией, собирал и систематизировал устное народное творчество казахов.
Расширение школьного образования и сдвиги в социально-экономическом облике казахского общества, как никогда остро поставили вопрос о подготовке кадров специалистов. Первыми профессиональными учебными заведениями были Туркестанская учительская семинария, основанная в 1879 г., и Оренбургская казахская учительская школа (1883 г.)
Положение о казахской учительской школе, утвержденное Госсоветом еще в 1880 г., предусматривало ежегодно выделять 17580 руб. на содержание школы.
Позже учительские семинарии открылись в Актюбинске, Верном, Семипалатинске, Уральске. Эти учебные заведения подготовили за весь дооктябрьский период 300 учителей-казахов.
В XIX в. открылись сельскохозяйственные и фельдшерские школы, откуда выходили специалисты со средним образованием. Лишь один Боровский лесной техникум выпустил с 1889 по 1917 гг. 163 специалиста.
Однако профессиональные учебные заведения дореволюционного Казахстанане соответствовали потребностям времени. В 1914—1915 учебном году в семи средних специальных учебных заведениях обучалось 352 человека, что не составляло и 1% от общей численности студентов вузов и техникумов России. Во всем крае не было ни одного института и университета.
§ 2. Наука и научное изучение Казахстана
С принятием казахами российского подданства научное изучение края прочно вошло в круг деятельности центральных государственных структур и различных отрядов исследователей. В Казахстане сложилась, хотя и разрозненная, сеть научных учреждений. Одни из них функционировали за счет государственных ассигнований, другие появились благодаря стараниям энтузиастов.
Сближение и взаимопроникновение культур России и казахского народа обогатили в конечном счете общечеловеческую цивилизацию новыми открытиями, идеями и именами. Общение с передовыми представителями российской науки способствовало становлению Ч. Валиханова как ученого мирового уровня. Многие русские исследователи создали свои фундаментальные труды на основе материалов казахского фольклора, музыки, устной историографии, этнографии.
Первые попытки комплексного изучения Казахстана, предпринятые Россией в XVIII в., связаны с именем М. В. Ломоносова. Он был инициатором организации экспедиционных исследований территории края и создания его географических карт, способствовал проведению научных поисков по истории, лингвистике, экономике и этнографии казахов.
В 1769 г. одну из первых экспедиций возглавил П. С. Паллас. Маршрут ее проходил через Симбирск, Оренбург, Илецк, Орск, Яиц-кий городок, Гурьев, Оренбург, Уфу. Результатом экспедиции стал труд П. С. Палласа «Путешествие по разным провинциям Российской империи» в трех частях (Спб. 1773). В 1769—1772 г. И. Рычков провел в составе войск работу по сбору сведений на территории Кара Тургая, Тургая, Тирсаккана, Ишима, крепостей Усть-Уйская, Крутоярская, Троицкая. Позднее вышел его труд «Дневные записки путешествия капитана Н. Рычкова в киргиз-кайсацкие степи в 1771 г.» (1772).
Аналогичная работа проводилась и в последующие годы. Она позволила собрать сведения по самому широкому кругу проблем, связанных с принятием казахами русского подданства, торговлей, развитием производительных сил края, скотоводства и земледелия, социальной структурой казахского общества и его политическим устройством.
Крупным итогом изучения Казахстана русскими учеными явился выход в свет книги А. И. Левшина «Описание киргиз-казачьих, или киргиз-кайсацкий орд и степей» в трех частях (1832). Казахская проблематика занимала значительное место в работах В. В. Вельями-нова-Зернова, И. В. Мушкетова, В. В. Радлова, П. П. Семснова-Тян-Шанского и многих др.
Разностороннюю деятельность по изучению Казахстана развернули научные общества. В 1867 г. было открыто Оренбургское отделение Русского географического общества, где сотрудничали А. Алек-торов, И. Алтынсарин, А. Добросмыслов, И. Крафт и др. Отделение занималось изучением географии, истории, этнографии, естествознания и статистики края, издавало «Записки» и «Известия». При нем работала библиотека, постоянно пополнявшаяся за счет обмена изданиями из других городов и государств.
Во второй половине XIX в. изучением Туркестанского края активно занимались Общество сельского хозяйства, кружок любителей археологии и истории Востока, Общество любителей естествознания, антропологии и востоковедения, а также образовавшийся в 1896 г. Туркестанский отдел РГО. В 1877 г. было основано Западно-Сибирское отделение РГО, позднее — его Семипалатинский подотдел, с которым сотрудничал А. Кунанбаев.
Выдающимся исследователем нового поколения стал Ч. Ч. Вали-ханов (1835—1865). До 12 лет Чокан учился в частной школе. Уже тогда проявились его способности. Осенью 1847 г. Чокан поступил в Омский кадетский корпус, где учащиеся получали знания по многим общеобразовательным дисциплинам: географии, истории (России и
всеобщей), русской и западной литературе, основам философии, зоологии и ботанике, физике, математике, геодезии, строительному искусству и основам архитектуры. Здесь он познакомился с произведениями Палласа, Рычкова и других исследователей. В период пребывания в Омске неизгладимое впечатление произвела на него встреча с выдающимся русским писателем Ф. М. Достоевским и его другом революционером-демократом С. Ф. Дуровым.
В 1853 г. после окончания кадетского корпуса Ч. Валиханова направляютна службу в Сибирское казачье войско. Вскоре в качестве адъютанта он сопровождал генерал-губернатора Западной Сибири Гасфорта в поездке от Омска до Заилийского Алатау, во время которой он собрал и записал большое количество исторических преданий, легенд и песен.
Весной 1856 г. в жизни будущего исследователя Востока произошло знаменательное событие, во многом определившее дальнейшую судьбу — знакомство с выдающимся ученым, известным географом П. П. Семеновым, высоко оценившим его научные интересы и направившим их на изучение актуальных проблем востоковедения. В том же году Чокан Валиханов участвовал в двух экспедициях от Ала-Куля к Центральному Тянь-Шаню, на озеро Иссык-Куль; в Кульджу с дипломатическим поручением.
В 1857 г. Валиханов вновь совершает поездку к алатауским киргизам, где находясь среди кочевий, изучал их жизнь и обычаи, историю, этнографию, устное народное творчество. В этой поездке он записал отдельные части киргизского эпоса «Манас». Особое внимание Валиханов обратил на памятники материальной культуры народов Востока. Остатки древних оросительных систем, памятники архитектуры, развалины древних городов, обнаруженные им во время экспедиции на Иссык-Куль, привели его к выводу о существовании в прежние века на территории Семиречья оседлости и наличии ряда городов.
Соприкосновение с историей соседних народов помогало изучать древнюю и средневековую историю казахского народа. Глубоко проанализировав и сопоставив собранный во время первых экспедиций материал, он пришел к выводу, что « в средние века оседлость здесь (в Киргизии и на юге Казахстана) сильно распространялась в Илий-ской долине». Во время экспедиции на Иссык-Куль, Валиханов, наряду с научными данными, собрал большую коллекцию древностей. Результатом поездок явились законченные историко-этногра-фические произведения: «Дневник поездки на Иссык-куль», «Западная провинция Китайской империи и г. Кульджи», «Записки о киргизах». Научная деятельность Валиханова привлекла внимание Русского географического общества, которое в феврале 1857 г. избрало его действительным членом.
Новым этапом научной деятельности Чокана Валиханова стала конфиденциальная поездка в Кашгарию в 1858 г., когда впервые после Марко Поло и иезуита Геоса (1603) он побывал в этой малоизвестной стране и написал знаменитый труд: «О состоянии Алтышара, или шести восточных городов Китайской провинции Нан Лу (Малой Бухарин) (1858—1859 гг.).» Труд был высоко оценен востоковедами России и за ее пределами и вскоре издан на английском языке. Тяжелые условия путешествия, нервное напряжение и лишения, встретившиеся в пути, сказались на здоровье молодого ученого. По возвращении домой Ч. Валиханов заболевает. В 1860 г. по вызову Военного министра исследователь Кашгарии приезжает в Петербург, где был встречен как отважный путешественник и знаток жизни народов Средней Азии и Казахстана, награжден орденом и повышен в чине.
Недолговременное пребывание в Петербурге (он пробыл там год) духовно обогатило Ва-пиханова и укрепило его демократические взгляды. Он окунулся в гущу общественной жизни и развернул широкую деятельность, работал в Военно-учетном комитете Генерального штаба, Азиатском департаменте и Географическом обществе. Составление карт Средней Азии и Восточного Туркестана, подготовка к изданию трудов Риттера, сотрудничество в издании энциклопедии (где впервые была его известная статья «Аблай»), изучение восточных рукописей, чтение лекций по истории Востока в Русском географическом обществе — все это составляло содержание его жизни в Петербурге. Большое влияние на Чокана в этот период оказали профессор А. Н. Бекетов, редактор «Записок Русского географического общества» востоковед, дипломат и публицист Е. П. Ковалевский, известные ученые-ориенталисты В. В. Григорьев, В. П. Васильев и В. В. Вельяминов-Зернов. Постоянную поддержку и дружеское расположение оказывал Валиханову вице-президент Русского географического общества П. П. Семенов-Тяньшанский. В Петербурге Валиханов вновь встретился со своим другом Ф. М. Достоевским. Среди его петербургских друзей были поэты А. Н. Майков и Я. П. Полонский, братья В. С. и Н. С. Курочкины, состоявшие членами общества «Земля и воля». Разночинная литературная среда расширяла кругозор казахского ученого, помогала ему лучше разобраться в событиях общественной жизни России в период революционной ситуации.
Чтение Валихановым литературно-художественных и общественно-политических журналов «Современник», «Русское слово», «Эпоха», «Отечественные записки», «Время» и др., игравших большую роль в развитии общественного интереса к истории и формировании исторических взглядов интеллигенции, способствовало утверждению демократических взглядов Валиханова.
Влажный петербургский климат пагубно отразился на здоровье Чокана Валиханова. Он вынужден был покинуть столицу.
Переехав в Омск, Валиханов принял непосредственное участие в мероприятиях правительства по реорганизации местного управления степи, внес ряд практических предложений и рекомендаций. Основные мысли изложены им в ряде «Записок», поданных на имя властей: «О мусульманстве в степи», «О кочевниках киргизах», «Записка о судебной реформе». Весной 1864 г. Валиханов участвует в экспедиции Черняева, целью которой было присоединение к России территории Южного Казахстана. В чине штаб-ротмистра он служил переводчиком при главном командовании, где, исполняя служебные обязанности, способствовал установлению дружественных ваимоот-ношений русских властей с местным населением, а также справедливому решению споров из-за пастбищ между казахами и киргизами.' Но деятельность Чокана на этом поприще была недолгой. Летом 1864 г.
он вынужден был покинуть отряд, возвратиться в Верный, а затем уехать в аул Тезека, старшего султана казахов рода албан. Вероятно, уже в этот период Валиханов не мог переносить тяготы походной жизни. В письме к отцу из аула Тезека он писал: «Устал, нет никакой силы, весь высох, остались одни кости, скоро не увижу света. Мне больше не суждено повидаться с моими дорогими родными и друзьями, нет для этого никаких средств. Это будет мое последнее письмо. Прощайте, обнимаю всех».
Ч. Валиханов умер в апреле 1865 г. в ауле Тезека, в урочище Кочен-Тоган, у подножья Алтын-Эмельского хребта.
Оценивая деятельность Чокана Валиханова от имени Русского географического общества и от ученых России, крупный ученый-востоковед И. И. Веселовский писал: «Как блестящий метеор промелькнул над нивой востоковедения Чокан Чингисович Валиханов. Русские ориенталисты единогласно признали в лице его феноменальное явление и ожидали от него великих и важных открытий о судьбе тюрских народов: но преждевременная кончина Чокана лишила нас этихнадежд.Он умер от чахотки, недостигнув и 30-летнего возраста».
Научное наследие Ч. Валиханова охватывает широкий круг проблем Казахстана и других народов, в решении каждой и них проявился его могучий научный талант.
Во второй половине XIX— начале XX в. научная жизнь казахского общества обогатилась творениями М.-С. К. Бабажанова, К. Халиди, М. Чорманова, А. Байтурсынова и др.
Выпускник Оренбургского кадетского корпуса М.-С. К. Бабажанов опубликовал ряд историко-этнографических статей, посвященных проблемам коневодства, лечебных свойств кумыса, религиозных представлений казахов, памятников истории. Главным произведением К. Халиди, родившегося в Аягузе, является «Тауарих хамса», опубликованная в 1910 году казанским издательством «Урнэк». В нем содержится анализ исторического прошлого пяти народов Востока — уйгуров, узбеков, казахов, монголов, китайцев.
Широко образованным человеком для своего времени был Ш. Кудайбердыев. Он знал несколько восточных языков, работал в библиотеке и архивах Стамбула и Парижа. Круг его научных интересов охватывал вопросы истории, философии, музыки, литературы, религии. Исторические взгляды Ш. Кудайбердыева наиболее полное выражение нашли в книге «Родословная тюрков, киргизов, казахов и ханских династий», увидевший свет в 1911 г. В книге систематизированы основные сведения о родах Среднего жуза, династии ханов и тюркских народов Азии.
Ш. Кудайбердыев высоко ценил роль науки, знание в жизни общества и человека. Он избирался членом Семипалатинского подотдела Западно-Сибирского отдела Русского географического общества, совершил хадж в Мекку.
Целая полоса истории казахской культуры, науки и народного образования связана с именем А. Байтурсынова. Родился он в ауле № 5 Тосынской волости Тургайского уезда. В 1886—1891 гг. обучался в двухклассном русско-казахском училище, в 1891—1895 гг. — в Оренбургской учительской семинарии. Годы учебы были сопряжены с многочисленными трудностями, материальными лишениями. Педагогическую деятельности Байтурсынов начал и аульных школах, затем продолжил Б двухклассных училищах Актюби некого, Кустцнаи-ского и Каркаралинского уездов. Как педагог и просветитель Байтурсынов глубоко переживал невежество народа. Именно в приобщении к образованию, науке, культуре видел он путь к свободе народа. За участие в составлении петиции царю каркаралинской группой казахской интеллигенции Ахмет Байтурсынов, работавший заведующим Каркаралинским двухклассным училищем, был арестован (июль 1909 г.) вместе со своими единомышленниками. Восемь месяцев без суда и следствия находился в Семипалатинской тюрьме. После освобождения ему разрешили проживание только за пределами Казахстана, что приравнивалось к ссылке. Как за политически неблагонадежным за Байтурсыновым был установлен полицейский надзор.
С марта 1910 г. вплодь до Октябрьской революции Байтурсынов жил в Оренбурге.
В 1900 г. в Петербурге вышла в свет его книга «Кырык мысал» (Сорок басен) — басни И. Крылова в переводе на казахский язык и несколько собственных произведений, написанных в том же духе. В 1911 г. в Оренбурге вышла вторая книга «Маса» (Комар). В эти же годы он занимается вопросами реформы казахского алфавита, педагогики, методики, обучения и др. С 1913г. Байтурсынов стал редактором газеты «Казах». Статьи Байтурсынова по вопросам просвещения, литературы, языка знакомили читателей с культурным наследием казахов, призывали их к овладению знаниями, духовному совершенствованию.
С июля 1917 г. газета «Казах» становится официальным органом партии «Алаш», идеи и программу которой поддерживала значительная часть дореволюционной казахской интеллигенции.
А. Байтурсынов — один из первых среди казахских мыслителей определил значение и место Абая как поэта, философа, ученого. Призывал широко проанализировать духовное наследие и идеи «главного поэта казахского народа». В образованности и культуре он видел решающий фактор социального прогресса. Для того, чтобы школьное образование было на должной высоте, считал он, нужны три условия: нормальное финансирование школы, обеспечение учащихся соответствующими учебниками и учебными пособиями, подготовка высококвалифицированных учителей.
Имя Байтурсынова приобрело широкую известность задолго до революции. Оно олицетворяло просвещенную часть казахского общества.
Наука дооктябрьского Казахстана, хотя и достигла, определенных результатов, не вошла в жизнь и быт широких слоев населения.
Многие ее направления находились на стадии зарождения. На рубеже XIX—XX вв. научная мысль казахского общества испытывала тяжести колониального края, отсталых общественных отношений.
§ 3. Художественная культура. Печать.
Художественная культура дореволюционного Казахстана вобрала в себя как новации, рожденные колониальной эксплуатацией, так и традиционные черты, свойственные патриархально-феодальному
строю. Наиболее выразительными составляющими ее были литература и музыка. Религиозные догмы и запреты сильно задержали развитие изобразительного искусства и театральной культуры.
Литературные процессы шли по двум направлениям: устное творчество и письменная литература. Устное творчество развивалось в виде айтыса акынов, дастанов, героических и лиро-эпических поэм, сказок, поговорок и пословиц, загадок и т. д. В многочисленных айтысах (состязаниях) XIX — начала XX в. отличались острословием, находчивостью, импровизацией, глубоким знанием обычаев, традиций, языкаакыны Жанак, Шоже, Акан Сере, Суюнбай, Жамбыл, Сара Тастанбекова, Асет Найманбаев, Биржан сал.
Основоположникам казахской письменной литературы является А. Кунанбаев.Он родился (1845—1904) в Чингисских горах Семипалатинской области в семье старшины тобыктинского рода. Получил первоначальное образование дома, у наемного муллы. Абай затем был направлен в медресе Семипалатинского имама Ахмет-Ризы. Однако, не дав Абаю закончить учение в городе, отец вернул его в аул и начал постепенно готовить к судебной и будущей административной деятельности главы рода. Абай постиг приемы ведения словесных турниров, в которых главным оружием служило отточенное красноречие, остроумие и находчивость. Судебное разбирательство велось на основе веками существовавшего обычного права казахов. В течение двадцати лет Абай, уже зрелый человек, изучал народное поэтическое творчество, восточных поэтов и русскую классическую литературу. В 1886 г. в 40 лет Абай написал свое стихотворение «Лето», последующие двадцать лет жизни прошли в поэтической деятельности.
Абай был носителем всего нового, прогрессивного в казахском обществе. По его мнению, каждый мыслящий человек должен был выработать свое сознательное отношение к окружающей действительности. Он хотел видеть человеческое общество благим и разумным, прогрессивно развивающимся. Каждый человек должен вносить в это свою посильную лепту. Поэтому Абай призывал всех людей, желающих быть в ряду разумных: «Раз в день, или раз в неделю, или хотя бы раз в месяц давай сам себе отчет, как ты за это время вел себя в жизни, совершил ли ты поступки, соответствующие благу и разуму».
Стремление к прогрессивному развитию общества, где человека возвышают «разум, наука, воля», было одним из главных направлений творчества Абая. Пути служения человеческому обществу каждым человеком в отдельности Абай Кунанбаев видел прежде всего в труде, как средстве достижения и расцвета материальных и духовных благ общества.
В результате колониальной политики царизма и усиления феодального гнета во второй половине XIX в. шло очень быстрое обнищание народных масс, разорение казахского крестьянства. Все больше казахов пополняло массы безработных. Заботясь об этой части казахской бедноты, Абай призывал их не чуждаться наемного труда, как наиболее прогрессивной формы труда вообще.
Все творчество Абая пронизано идеями непримиримости к бездс-лию. Человеческий характер, по его мнению, закаляется лишь в борьбе с трудностями, в их преодолении. Поэт глубоко верил в творческие силы народа, хотя и понимал, что при современных условиях общественной жизни народные массы не имеют возможности полностью пользоваться плодами своего труда.
В обличительных стихотворениях Абай вскрывал антагонистические противоречия между большинством трудящихся и господствующим меньшинством.
Демократические позиции Абая определяли и его отношения к деятельности старшин и биев. Хотя права биев и урезались царизмом, но в их руках была сосредоточена значительная судебная власть, а казахское крестьянство, в большинстве, имело дело с ними. Решения биев по многим вопросам отражали интересы царской администрации.
Пользуясь темнотой населения, его невежеством, бии всячески стремились извлечь пользу, говоря словами Абая, в основном «дурачили» народные массы.
Чаяния народа были близки и понятны Абаю. В окружающих его людях, в своих близких и учениках он больше всего ценил бескорыстную преданность народу и защиту его интересов. Скорбя о рано ушедшем из жизни любимом сыне Абдрахмане, Абай, перечислял достоинства его (смелость, искренность, благородство и жажду знаний), отмечал, что он «был защитником бедняков, был за честь и правду борцом».
Противоречия современного общества отразились в отношении Абая к духовенству. Будучи глубоко верующим, считая, что «богу присущи справедливость и любовь», он в то же время видел, что служители веры в Казахстане — муллы — были людьми, далекими от справедливости и чести. Большинство из них покупали свое звание и рассматривали его как источник наживы. Видя, что среди казахов многие не знают даже намаз, не говоря о других тонкостях религии, Абай писал: «Я думаю, что нельзя назвать казахов истинными мусульманами». Его отношение к мусульманскому духовенству созвучно с высказываниями Чокана Валиханова, который называл поборников религии «вредными шарлатанами». Видя тяжелую жизнь народных масс, Абай не ограничивался обличением несправедливости, а требовал активных действий, направленных на исправление этой несправедливости.
Пути улучшения жизни трудящихся масс Абай видел в изменении экономической основы общества. Прогрессивное развитие казахов Абай неразрывно связывал с развитием земледелия, ремесла и торговли. Эти три рычага развития экономики являются предметом постоянного внимания казахского просветителя, на них, по его мнению, и должны ориентироваться народные массы.
Хотя большинство населения в Казахстане продолжало заниматься скотоводством, Абай связывал дальнейшее экономическое развитие с расширением и улучшением земледелия, так как оно меньше подвержено случайностям, зависящим от климатических условий казахской степи.
Определяя значение и место ремесла в экономическом развитии общества, Абай говорил: «Необходимо учиться ремеслу», потому что «ремесло всегда остается в руках, и ремесленник, продающий без
обмана то, что он сделал своими руками, — лучший из казахов». В то же время он не мог не видеть, сколько препятствий стояло на пути честных ремесленников при сбыте изготовленных им товаров. Большим злом были алыпсатары — перекупщики, разъезжавшие по степ и и по дешевке скупавшие у ремесленников их изделия. Алыпсатары возникали с развитием товаро-денежных отношений.
Неотъемлемой частью процветания экономики Казахстана, по мнению Абая, является дальнейшее развитие и раширение торговли. Он с глубоким уважением говорил об узбекских торговцах. Много товаров покупали у них и казахи, в обмен, главным ооразом, на скот. Абай рассматривал торговлю как средство общения между народами, стимул развития производительных сил общества, поэтому был активным пропагандистом дальнейшего ее расцвета в Казахстане. С демократических позиций защищая интересы народных масс, Абай постоянно искал пути прогрессивного развития общества, но подходил к проблеме с просветительских позиций, считая, что дело могут изменить честные, заинтересованные в деятельности на благо народа правители.
Найти пути разрешения противоречий между правителями и интересами большинства народных масс Абай не сумел, не мог он до конца выяснить и взаимозависимость общества, закона и личности, хотя верил в справедливость закона.
Большим злом на пути к благоденствию Абай считал взяточничество и корыстолюбие судей, невежественность мулл, видя основную силу, способную преодолеть это зло, в науке и просвещении.
Настойчивое стремление Абая привить молодежи любовь к учению и знаниям выразилось в обличении им пороков казахского общества, связанных, в первую очередь, с невежеством и темнотой.
Изучая жизнь казахского общества, Абай пришел к выводу, что победить его пороки можно только сообща. И хотя каждый человек сам хозяин своей судьбы, но есть судьбы народов в целом. Жить вне общества или быть лучше его невозможно.
У Абая была четко выработанная точка зрения на взаимоотношение с другими народами, населяющими Россию. Основной принцип, которым он руководствовался при этом, был принцип уважения, дружбы и равноправия. Его возумущало стремление казахской знати привить народу презрительное и насмешливое отношение к другим народам. Видя, что казахам нет причин кичиться перед другими народами, он постоянно и умело находил у других народов качества, характеризующие их с выгодной стороны. Уважая другие народы, Абай призывал казахов к общению с ними.
Признавая необходимость мира и взаимопонимания для всех народов, он был убежден, что только при этих условиях могут в полную меру развиться основные движущие силы общества — наука, передовые идеи, культура, и настанет всенародное благоденствие.
В начале XX в. опубликовали свои первые произведения С. Сейфуллин, И. Жансугуров, Б. Майлин, А. Ауэзов, ставшие впоследствии основоположниками казахской литературы советского периода.
XIX — начало XX в. был периодом небывалого подъема музыкальной культуры казахского народа. Композиторы Курмангазы, Даулеткерей, Дина Нурпеисова, Таттимбет, Казангап, Сейтек, Ихлас созда-.ч1 бессмертные кюи. Вся казахская степь пела песни Биржан сала, Ахан сэре. Mi хита, Абая, Балуан шолака, Жаяу Мусы, Мади, Ибрая, Естая и др. Творчество народных композиторов отражало горячую любовь человека к родному краю, воспевало красоту природы, заключало в себе нравственные и эстетические ценности. Оно запечатляло рост социальной напряженности в обществе, желание простыхлюдей жить в мире и благополучии. Так, первое музыкальное произведение Курмангазы «Кишкентай» было посвящено восстанию Исатая и Махамбета, а события 1916 г. послужили причиной создания кюя Дины Нурпеисовой «Набор». Если песня «Гакку» Ибрая стала своеобразным гимном любви, то «Зауреш» Мухита, по определению академика А. Жубанова, настоящий «Реквием». Песни Абая и Жаяу Мусы отличались насыщенностью элементами европейской музыкальной культуры.
В XIX в. началось зарождение казахской прессы. 28 апреля 1870 г. вышел первый номер газеты «Туркестан уалаяты». Она издавалась на казахском и узбекском языках. На ее страницах печатались материалы о Чокане Валиханове, восстании казахов Мангыстау 1870 г. и других событиях.
В 1911 г. увидел свет первый казахский журнал «Айкап», за четыре года существования которого вышли 88 номеров. В 1913—1918 гг. издавалась газета «Казах». «Айкап» и «Казах» освещали все стороны жизни общества. Они выступали за переход казахов к оседлому образу жизни и овладение земледельческой культурой, в то же время, не отрицая значения и места кочевничества, смело поднимали женский и национальный вопросы, распространяли медицинские, агрономические знания, поддержали идею созыва Всеказахского съезда.
Расширялось издание книг казахских авторов. В Петербурге, Казани, Оренбурге, Ташкенте вышли произведения Абая Кунанбаева, ЧоканаВалиханова, Ибрая Алтынсарина,АхметаБайтурсынова, Ми-рякуба Дулатова, Абубакира Диваева и многих других. В 1912 г. в Семипалатинске была создана типография «Жардем» («Помощь»), специализировавшаяся на выпуске книг на казахском языке. До Октябрьской революции на казахском языке было издано приблизительно 700 названий книг (не считая переизданий).
Таким образом, перемены охватили все стороны культурной жизни казахского общества.
Однако не все духовные ценности и достижения культуры доходили до народа. Сказывались массовая неграмотность населения, малочисленность культурно-просветительных учреждений, колониальная политика царизма.
§ 4. Материальная культура казахов. Обычаи и обряды
Жилище казахского народа — замечательный памятник материальной культуры. Оно делилось на зимнее и летнее, отличаясь величиной и конструкцией. В летнее время казахи жили в легких переносных жилищах, зимой — в постоянных теплых помещениях: «агаш уй», «жер уй», «кара там». Юрта — разборное жилище, изготовленное из дерева и войлока, состояло из «кереге» — остова ( деревянная решетка), сферического купола — «шанрак», радиально расположенных
жердей (уык). Размер юрты зависел от количества крыльев — канат (частей кереге). Юрта, состоящая из 12 крыльев, имела площадь в 100—120 кв. м. 12,-15,-18 — канатные юрты существовали с XII в. до начала XIX в.
Каждая решетка (кереге) состоит из 36 планок — «саганак», изогнутых посередине. Решетки бывают двух видов: из массивных планок мелкой квадратной сеткой — «тор коз» и тонких планок крупной сеткой —«жел коз». Вход в юрту, обращенный обычно на юг, имеет форму прямоугольного проема. Двустворчатые двери часто покрывались резьбой. Решетка каркаса юрты снаружи обкладывалась циновками из тростника — шымши. Поверх циновок каркас юрты покрывался войлоком. От середины свода до земли юрту покрывали туырлыки, от шанырака до низа свода— узуки. Войлочные покрытия скреплялись с корпусом веревками и узорными лентами — бсльдеу. Свод юрты украшался подвесными ковровыми дорожками, полосками и лентами с бахромой и кистями из разноцветных шерстяных нитей.
По своему назначению юрты делились на три основных типа. Парадные юрты, предназначенные для приема гостей, отличались большим размером и богатым убранством. Парадные юрты состояли минимум из двенадцати канатов, покрывались белыми войлоком и шелком. Наиболее богатыми по убранству были свадебные юрты — отау. Юрты, служившие жилищем, были меньшего размера. Маленькие походные юрты могли перевозиться на одном верблюде или даже на лошади. Кроме того, были юрты, использовавшиеся как склады и другие подсобные помещения.
Походные юрты можно отнести к типу специализированных, предназначавшихся для военных походов или пастухов и табунщиков. Наиболее простым переносным жилищем был шатер — «курке», состоявший из уыков, поставленных конусом и покрытых войлоком. Чаще использовались в походах юрты «жолама уй», состоявшие из трех-четырех решеток — кереге и уыков.
Кроме того, казахи во время кочевок использовали вместительные подвижные жилища на колесах куйме. Они покрывались тканью, войлоком или кожей разнообразной окраски. В куйме жили дети и женщины.
Центр юрты — ошак — служил местом приготовления пищи и обогрева в холодное время. Напротив входа находилось почетное место юрты — тор — для гостей и заслуженных людей. Пространство у двери называлось «босага». Направо от входа располагались утварь и посуда, слева — конская сбруя. Направо от босага стояла кровать хозяев дома, отделенная занавеской — шымылдык.
Убранство юрты состояло из различных деревянных и кожаных предметов, изделий из войлока, циновок и ковров. Широко распространены были войлочные ковры текемет, войлочные ковры с аппликациями — сырмык, менее — тканые ковры клем. Существовало два вид а ковров—безворсовые —такыр клем —и ворсовые—тукти клем. Богатые войлочные настенные ковры, орнаментированные аппликациями, инкрустацией и вышивкой, назывались «тускииз».
Утварь и посуда хранились в подвесных сумках (аяк-кап), войлочных коробках (шабдан), ковровых сумках (коржын), состоящих из двух равных карманов и соединяющих их переметной частью. Непременным атрибутом каждой юрты были сундуки. Деревянные предметы — подставки — (жук аяк), коробы для продуктов (ке^еже) (адалба-кан) украшались художественной резьбой.
Во многих районах Казахстана были распространены постоянные жилища из дерева, камней, сырцового кирпича и дерна. По материалу изготовления их называли «агаш уй», «жер уй», «кирпиш уй». Площадь дома зависела от материального состояния хозяина и состава семьи, но в целом оно было максимально приспособлено к кочевому образу жизни.
В народном костюме казахов отразились древние традиции, связанные с этническими, экономическими и климатическими условиями. Одежда изготавливалась из сукна, шерстяных и шелковых тканей, войлока и меха. Особой ценностью у казахов пользовались шкуры куланов, сайгаков и тигров, мех енота, соболя, куницы, горностая. Из шкур шились шубы (тон). Шубы из меха пушных зверей назывались «ишик» и различались по покрытию: меховая шуба, покрытая шелком — бас тон, синим сукном — кок тон, парчой — барша тон. Удлиненные шубы с воротом из шкур жеребячьих— жаргак тон. Из козьих шкур выщипывали длинные волоски, оставляя лишь подшерсток, и шили шубы «кылка жаргак».
Штаны шились из замши, сукна, армячины, украшались богатой вышивкой. В XV—XVII вв. особой популярностью пользовались легкий плащ без рукавов — кебенек и халат из тонкого белого войлока
— каттау. К старинным видам одежды относится также шекпен — длинный плащ из верблюжьей шерсти. Основным видом мужской и женской верхней одежды был халат — шапан, шившийся из шерстяных и шелковых тканей.
Комплект мужской одежды состоял летом из нательной рубахи, штанов и распашного халата, женской — из туникообразного платья (койлек) и безрукавки (женсиз камзол). Для приготовления женской одежды использовались хлопчатобумажные и шелковые ткани, бархат.
Мужские и женские головные уборы отличались многообразием. Наиболее старинный и традиционный мужской головной убор — калпак — из тонкого войлока. Высокие шляпы из белого войлока назывались ак калпак, шляпы с широкими, загнутыми наверх полями
— аир калпак. Весной и осенью казахи носили шапки борик, круглые по форме с высоким конусообразным верхом, обязательно отороченные мехом. Зимние шапки — треухи назывались «тымак».
Борик девушки украшался подвесками и перьями филина, цапли или павлина. Отороченные бобровым мехом девичьи шапки назывались «камшат борик», вышитые золотом — «алтын борик», украшенные кораллами — «калмаржан борик». Летние легкие шапочки из бархата или парчи — «такия» — украшались пучками перьев, вышивкой серебром и золотом.
Из женских головных уборов наиболее оригинальным был свадебный убор саукеле — высокий, конусообразный, украшеный золотыми и серебряными монетами, кораллами и жемчугом, диадемами и подвесками. С рождением первого ребенка молодая женщина носила головной убор из белой ткани — кимешек.
Мужская и женская обувьтакже отличались разнообразием. Мужские сапоги на очень высоких каблуках с голенищем выше колен назывались «шонкайма етик», мягкие сапоги с загнутым кверху носком, легкие, удобные для верховой езды — бир така, а также ичиги — маси — из козлиной юфти и калошы — кебис — из более плотной кожи. Зимой носили саптама етик, бедняки — шокай и шарке.
Женская обувь отличалась от мужской изяществом, богатым орнаментом. Повседневной обувью были туфли — кебис. Богатые женщины носили орнаментированные сапоги — кестели етик, туфли на высоких каблуках из зеленой кожи — «кок сауыр», украшенные узорным шитьем и серебряной инкрустацией.
Обязательной деталью казахского костюма были пояса из кожи, бархата, шерсти и шелка — белдик. Пояса из кожи, украшались тиснением, фигурными накладками из серебра с инкрустацией, полудрагоценными камнями, резными костяными пластинами. Такие наборные пояса назывались «кисе». У юношей пояса не были наборными и не имели подвесок. Женские пояса были более широкими и нарядными и шились в основном из шелка и бархата. Носили также мягкие кушаки — кур.
Женские украшения изготавливали из золота, серебра, драгоценных камней. Массивные серебряные браслеты «блезик» покрывали позолотой и инкрустацией. Серьги изготовляли в основном из серебряной проволоки в виде дужек, колец с подвесками из самоцветов, часто — из ромбических и округлых пластин, скрепленных между собой цепочками.
Широко использовались накосные украшения — шашбау— в виде рядов медальонов или пластин, соединенных между собой кольцами. Центральные медальоны всегда украшались филигранью со вставками из цветных камней. К накосным украшениям относились и подвески «шолпы».
Перстни были литые и чеканные, венчики овальной, круглой, грушевидной, многогранной формы. Часто перстни украшались вставками из цветных камней.
Казахские ювелиры изготавливали и другие украшения: нагрудные — омырауша, онир-жиек, «бой тумар», застежки к поясам — ильгек, фигурные бляхи к саукеле — шылтыр, массивные шаровидные пуговицы — торсылдак туйме, булавки — туиреуиш.
При изготовлении женских украшений применялась различная техника: литье, гравировка, чеканка, штамповка, филигрань, чернение, зернь, эмаль.
Разнообразным было и казахское оружие. Из особой стали делали кривые сабли — кылыш, мечи — селебе, палаши — семсер. Широко использовались шпаги — сапы, кинжалы — канжар, длинные ножи с изогнутым клинком — жеке ауыз, длинные узкие ножи — бунда пышак. Наиболее распространенным орудием были лук — садак и стрелы. Наконечники стрел были различных форм: четырехгранные, ромбические, вилообразные. Копья — найза — имели стальной наконечник и кисти из конских волос. В комплекс вооружения входили кожаные и металлические доспехи — сауыт — стальные кольчуги из колец, стальных шлемов с сеткой и козырьком, деревянных и кожаных щитов, обшитых железными пластинами.
С конца XVII в. стали использовать и ружья, частью купленные в городах Средней Азии, частью изготовленные самими казахами. Ружья были нескольких видов: с фитилем и украшением насечкой серебром — билтели мылтык, без насечки — кара мылтык, с коротким стволом — самкал. Короткоствольные ружья, стреляющие на семьсот метров, назывались «козы кош». Порох и пули казахи изготавливали сами, частью покупали у соседей. Использовались дубины «сойыл» и шокпар из березовых жердей, однако, во время войны они редко употреблялись.
Пища казахов состояла в основном из мясных и молочных продуктов. Молочная пища была разнообразной. Из кобыльего молока изготавливали кумыс (кымыз), из верблюжьего — шубат. Молоко коров, коз и овец шло в основном для изготовления квашеного молока, масла, различных сыров.
Один из любимых напитков казахов было кислое молоко — айран. Смесь айрана с водой называлась «шалап». Из молока сбивали масло
— сары май. Для длительного хранения масла его промывали холодной водой, солили и укладывали в бараний желудок — карын. Важное место в рационе казахов занимали сыры. Высушенный на солнце творог— курт употреблялся в пищу зимой, растворяемый в горячем бульоне, изготавливались другие виды сыров — сары иримшик, ак иримшик и др.
Мучные продукты использовались преимущественно зимой. Основными продовольственными культурами были просо, реже—пшеница и рожь. Из проса казахи готовили пшено — тары, шедшее на приготовление пшенной похлебки тары коже. Жареное пшено ели с молоком, маслом: приготовляя из него толокно —талкан. Из пшена мололась мука, приготавливались пресные просяные лепешки — тары табанан. Из пшена готовилось праздничное блюдо «жент».
Пшеница ценилась более. Из нее готовили похлебку бидай коже, талкан и жент. Мука шла на изготовление пресных лепешек (таба нан), лапши (кеспе), обжаренного в сале теста (баурсак). Рожь и ячмень занимали в рационе казахов меньшее место. Из риса казахи южных районов готовили плов (палау) и кашу (ботка). •
Основной пищей казахов были мясные блюда. Наиболее ценным мясом считалась конина, из которой приготавливали различные блюда: подкожный жир верхней части шеи (жал) и жир области крупа (жая). Из прямой кишки готовили «карта», из реберного мяса с подпозвоночным жиром — «казы». Колбасы из мяса, других частей туши назывались шужик.
^аранина употреблялась в основном в летнее время. Вареное мясо
— основное блюдо казахов — подавалось как с гарниром (кеспе, нан), так и без него. Бульон (сорпа) употреблялся после мяса. Печень и мякоть, обжаренные мелкими кусками на медленном огне. назывались «куырдак».
Посуда и утварь казахов-скотоводов была приспособлена к подвижному образу жизни: легкая, небьющаяся, из кожи и дерева. Для перевозки бьющейся посуды использовались специальные чехлы «шыныкап», например для чашек — большей частью из войлока, реже — деревянные и плетеные.
^
Самой разнообразной по форме, размерам и назначению была кожаная посуда: саба, суйретпе, торсык, мес и др. Саба шили из специально обработанной лошадиной шкуры, иногда из шкур крупного рогатого скота. При согуме (заготовке мяса на зиму) для саба специально оставляли шкуры, предпочтительно с хорошо упитанных и здоровых животных. Шерсть со шкур снимали, кожу размягчали квашеным молоком, сывороткой, куртом, затем мыли, сушили и посолив, сохраняли до весны. С наступлением весны ее коптили в специальных коптильнях.
Разнообразны и красочны были деревянные ковши для разливки кумыса (шомиш, ожау), нередко украшенные резьбой, инкрустацией из серебра и кости. Обязательной принадлежностью кухонной утвари был металлический котел (казан), в оседлых районах Казахстана широко использовалась керамическая посуда.
Материальная культура казахов отражала особенности хозяйственной жизни народа, основывалась на традициях культуры предшествующих поколений степных скотоводов. Хозяйственно-экономический уклад, пища, одежда была наиболее приспособлены к тем природным условиям, в которых они жили.
Материальную и духовную жизнь народа отражают традиции и обычаи. Много исторически ценного имеется в социальной, юридической и хозяйственно-бытовой терминологии казахов, сохранившейся в исторических преданиях.
Казахские народные обычаи раскрываются в свадебном ритуале «кудалык салт». Отношения родителей невесты к жениху были свободны от многих обрядов, предписываемых исламом. После сговора и первого взноса калыма жених имел право тайно посетить невесту, и его первое посещение (урын-келу), обычно скрытое от родителей невесты, происходило в доме брата или родственника невесты. Второе посещение жениха было открытым и носило название «калындык ойнау».
В XV—XVII вв. ислам не имел большого влияния на семейную жизнь казахов, не было обряда венчания невесты в присутствии муллы. Супружеские узы (жубайлык) скреплялись общим одобрением народа, пением хоровых песен «жар-жар», исполнявшихся на свадебном торжестве.
«Жар-жар» — песня-состязание. Ее поют обычно две группы молодежи: мужская, возглавляемая женихом, женская — невестой.
Песня рассказывает о положении женщины в патриархальной семье, выражает грусть девушки в связи с переходом в другой аул, другую среду, разлукой с родными, удалением от родных мест. Переживания невесты, часто отягощенные сознанием того, что она выходит замуж против своей воли, выливались в искренние и волнующие песни-плачи (сынсу, «Кыз-танысу»), в которых она, прощаясь с родными и аулом, выражала свою печаль.
Традиция требовала, чтобы девушка в сопровождении подруг с прощальной песней посетила каждую юрту своего и ближних аулов. Это прощание девушки с родными у казахов называлось «кыз-таны-су».
В ауле жениха невесту встречали традиционным песнопением «бет-ашар» (открывание лица невесты). Он имел свой канонический текст из двух частей: в первой части невеста обычно представлялась родителям и одноаульцам жениха, вторая часть состояла из назиданий и наставлений невесте, только что переступившей порог своего семейного очага.
Помимо калыма со стороны жениха готовились обрядовые подарки: матери — сут-акы (за молоко матери), отцу—той мал (свадебные расходы), братьям невесты — тарту (седла, пояса и т. п.) близким родственникам невесты — каде. Беднякам нередко в таких случаях оказывали помощь родственники и друзья. Не оставались в долгу и родители невесты. При сговоре они должны были внести так называемый каргы-бау— залог верности сговора, кит — подарки сватающим. Приданое (жасау) невесты обходились им очень дорого, иногда превышая стоимость калыма. Родители заказывали свадебный головной убор (саукеле) и повозку (куйме). Богатые родители снабжали невесту летним жилищем (отаутигип.беру) со всем оборудованием.
Погребальные обряды XV—XVIII вв. были смешанными: основывались как на обрядах ислама, так и на обычаях культа «танир». У казахов существовала вера в загробную жизнь. Поэтому вместе с покойником в могилу клали лук, копье, седло, голову любимого коня, оставляли умершему пищу и питье. В доме покойника проводился обряд ночной охраны. На другой день умерший подвергался очищению огнем, после чего его хоронили рядом с зимовкой. Ханов хоронили в Туркестане, в мечети Ходжи Ахмеда Ясави. В дальних районах на время зимы покойников подвешивали на лесину (соре) и лишь с наступлением теплой погоды отвозили в Туркестан или другое место, считавшееся священным.
Надгробные сооружения казахов строго дифференцированы в зависимости от социального положения умершего. Наряду с надгробиями из сырцового кирпича в XV—XVII вв. еще существовала древняя традиция' насыпного холма из камня.
По древнему обычаю покойника долго оплакивали, в знак выражения скорби женщины царапали себе лицо (бет-жырту). Жена, соблюдая траур по умершему мужу, в течение года, носила черный головной убор (кара-салу). Лошадь покойника, на которой он ездил при жизни (если это был богатый человек), покрывали траурной попоной. По истечении года траур снимался, сооружался надгробный памятник и справлялись поминки. Лошади подрезали хвост, а затем закалывали ее. Голову, копыта и шкуру коня клали на могилу хозяина.
Большую роль в культурной жизни казахов играли народные празднества, посвященные важнейшим событиям жизни — свадьбе, рождению ребенка, поминкам (ас) и др. Некоторые из них носили религиозный характер. На праздниках устраивались игры: скачки (байге), борьба джигитов-силачей (курсе), борьба всадников. Для участников игр назначались ценные призы. День Нового года (на-урыз) казахи праздновали как начало весны. Народные празднества сопровождались музыкой и состязаниями акынов-импровизаторов (айтыс).
Каждому большому празнику сопутствовали спортивные народные игры кок-бори (серый волк) и кыз-бори (волк-дева), генетически восходящие к древним тотемическим представлениям. Более массо
вый характер носили спортивная военная игра — жарыс (конное состязание) и большая облавная охота (аба, камаргы). Сложным видом спортивных состязаний был алтын-кабак (стрельба в золотой диск). Меткие стрелки (мерген) получали ценные награды. Позднее наряду с алтын-кабак получила распространение стрельба в серебряный диск (жамбы ату).
Господствующей религией в Казахстане был ислам. Основными центрами распространения ислама были Туркестан, Хорезм и Бухара. Среди казахов ислам глубоко не укоренился, народные массы еще были далеки от догматов ислама и по^режнему выполняли обряды древней религии, согласованной на культе «танир» (поклонение небу). Уже в древнетюркское время она приобрела характер единобожия (бир танир). В XV—XVIII вв. культ «танир» еще соперничал с исламом. Вопреки предписаниям ислама казахи почитали культ предков, имели изображения своих отцов (буттенгри).
Проявления язычества преследовались мусульманским духовенством. Бухарские шейхи и казии, вдохновленные ханом Мухаммедом Шейбани (XVI в.), приняли решение (фетва), по которому казахи считались идолопоклонниками, а значит, отступниками от ислама. Они рекомендовали хану объявить газават (священную войну) казахам и уничтожить человеческие изображения.
В мировоззрении народных масс в XV—XVII вв. господствовали анимистические представления и культ силы природы, сохранившие черты древней мифологии, в частности, признание борьбы двух начал: доброго (кие) и враждебного (кесир). Сущность анимизма заключалась в одухотворении природных явлений, представлении о том, что за каждым явлением природы скрывается дух, который управляет им. Казахская мифология запрещала рвать весеннюю зеленую траву, ибо в ней люди видели непрерывность жизни. Казахи почитали дух земли (жер-ана) и воды (су-ана). Сохранилось и древнейшее название священного огня — алас. По казахскому поверью, огонь — покровитель жилища домашнего очага. Невестка при вступлении в новую семью должна была поклониться огню в большом доме, принести жертву огню, поливая в него масло (отка май кую).
У казахов сохранился древний обряд очищения огнем (аластау) от древнего слова «алас» — ночной свет, священный огонь. Этот обряд совершался при перекочевке с зимовки на джайлау. С древних времен сложилось поверье, что на зимних стойбищах люди часто грешат, так как в жилищах водятся «нечистые силы», приносящие вред человеку. А джайлау чист, беспорочен и туда следует явиться очищенным, поэтому у начала кочевой дороги, ведущей на джайлау, разводили два больших костра, между которыми пропускали людей и отары овец. Лошади считались чистыми животными и не подлежали очищению.
Основу казахского народного календаря составляли астрономические представления и знания звездного неба, накопленные веками. Большое практическое значение в хозяйственной жизни народа имели наблюдения за периодичностью явлений природы. Кочевое хозяйство требовало знания счета времени и понимания периодичности явлений природы. Казахи наблюдали за движением небесных светил. Постоянное передвижение в бескрайних степях научило их хорошо ориентироваться в сторонах света, находить по звездам дорогу, точно определять расположение урочищ, колодцев, пастбищ.
Среди народа существовали профессионалы-вычислители, занимавшиеся эмпирической метеорологией и счетом времени, — есепчи (счетчик). Их ремесло было наследственным и переходило от отца к сыну. Есепчи обладали опытом многих поколений, из года в год вели наблюдения, давали прогнозы погоды, определяли время сезонных работ, перекочевки с кыстау на джайлау и обратно, устанавливали високосные года казахского народного календаря и т. д. Особый интерес есепчи проявляли к звездному небу. Они хорошо знали все основные планеты, воспевали их в песнях, слагали о них легенды. Карту звездного неба казахи обычно открывают Полярной звездой игравшей важную роль в их жизни. Передвигаясь в ночное время, они ориентировались по ней. Созвездие Большой Медведицы в разные исторические эпохи носило разные названия: «Жетыген» (семерка), «Жеты карт» (семь старцев), «Жеты каракшы» (семь разбойников — Малой Медведицы — «Акбоз ат», «Кок-боз ат» (белый мерин, серый мерин). Названия этих созвездий связаны с пастушеским бытом, ночной охраной стада.
Счет месяцев у казахов определялся луной. Для установления числа месяцев в году казахские есепчи постоянно наблюдали за движением луны. Их наблюдения дали возможность разделить год на 12 месяцев, месяц на три декады. Счет времени определялся периодами растущей и убывающей луны.
Казахи определяли времена года и по положению солнца относительно Плеяд. Астрологические месяцы солнечного года они называли «жулдыз», имея в данном случае в виду число зодиакальных созвездий, которых было 12, соответственно 12 лунным фазам. Страны света устанавливали по дневному положению солнца. Юг называли «онтустик» (правая полуденная сторона), север — «Солтустик» (левая полуденная сторона), восток — «кун шыгыс» (сторона восхода солнца), запад — «кун батыс» (сторона захода солнца).
Большую роль в жизни народа играл циклический календарь, унаследованный ими от предшествующей эпохи. Казахи считали время циклами в 12 лет — мушел. Каждый цикл назывался именем животного: мышь (тышкан), корова (сыйыр), тигр (барс), заяц (коян), дракон (углу), змея (жылан), лошадь (жылкы), овца (кой), обезьяна (мешин), курица (тауык), собака (ит), свинья (доныз).
Начало года соответствовало весеннему равноденствию (ку тоги с) и начиналось с праздника «Наурыз» (21 марта). Персидское слово «Наурыз» — означает «новый день». В этот день мужчины группами ходили из аула в аул, женщины занимались приготовлением традиционного «наурыз-коже» (пшеничной похлебки) — символа изобилия и урожая. Старикам в праздники подавали отваренную голову быка и они произносили традиционные пожелания о росте поголовья скота, изобилии молочных продуктов.
Неделя состояла из семи дней: сенби (суббота), жексенби (воскресенье), дюйсенби (понедельник), сейсенби (вторник), сэрсенби (среда), бейсенби (четверг), жума (пятница). Названия дней имеют главным образом персидское происхождение, за исключением арабского термина «жума».
Кочевое скотоводство и орошаемое земледелие создали основу единой культуры племен Казахстана. Значительное влияние на культуру казахского народа оказывала культура соседних народов, особенно Поволжья, Сибири и Средней Азии. Заметный след оставила также мусульманская культура. Таким образом, в XV— начале XX вв. в Казахстане функционировала единая культура, которая базировалась на лучших традициях культуры древних племен казахских степей.
§ 5. Революционные разночинцы в Казахстане
В развитие культуры Казахстана второй половины XIX в. заметный вклад внесли революционные разночинцы, отбывавшие ссылки в Казахстане. В крае возник ряд народнических кружков, в которых обсуждалось много вопросов, в том числе и национальный, но основное их направление состояло в просветительной деятельности.
Одним из центров научных исследований Казахстана являлся Оренбург, в котором находился отдел Русского географического общества и Тургайский статистический комитет. В числе их членов были Н. Дмитриев, Б. Скалов, П. Добровольский, ряд других ссыльных. Вместе с ними работали казахи Т. Сейдалин, Б. Даулбаев, С. Джаитюрин, Б. Наурызбаев и др.
Центром краеведения был Уральск, где собирались и обрабатывались различные материалы, издавались в виде статей.
Важным культурным и научным центром являлся Омск, где политические ссыльные объединялись в отделении Географического общества и Акмолинском статистическом комитете. Среди активных участников их были Ф. Щербина, Г. Н. Потанин, Н. Петропавловский, А. И. Сведенцов, Л. К. Чермак, Д. Клеменц, В. Остафьев, Н. М. Ядринцев, к ним примыкали А. Букейханов, М. Чорманов, Н. Джет-пысбаев.
Центр изучения казахского края в Семипалатинске был обязан своим возникновением политическим ссыльным Е. П. Михаэлису, С. Гроссу, А. Леонтьеву и др.
Центром изучения Южного Казахстана были научные учреждения Ташкента, где научной деятельностью занимались народники П. И. Пашино, Г. С. Загряжский, Д. Иванов, Г. Усов, И. Гейер, Е. Смирнов и др. В тесной связи с ними были местные краеведы. В «Материалах для статистики Туркестанского края», «Сборнике материалов для статистики Сырдарьинской области», «Туркестанских ведомостях» увидело свет множество исследований народнического направления. В Семиречье, Верном научной деятельностью занимались народники Г. С. Загряжский, Р. И. Метелицын, В. А. Монастырский, А. Флеров, К. Вернер, С. М. Дудин и ряд ссыльных поляков.
Ссыльные революционеры исследовали прошлое и настоящее казахского народа с позиций народничества. Так, в этнографические описания они всегда включали социальные и политические вопросы. Их исследования и статьи, как правило, имели социальное звучание.
Во второй половине XIX в. на территории Казахстана работало множество историко-статистических, этнографических, геологических и географических экспедиций. Как правило, активными участниками их были революционные разночинцы. В каждой экспедиции в качестве проводников и переводчиков принимали участие представители местных национальностей, чаще всего казахи. Они одними из первых вступили в контакты с революционными разночинцами. Переводчики не только многое воспринимали, но и с готовностью делились теми сведениями, которыми располагали сами, были носителями знаний, материальной и духовной культуры своего народа, знали степные предания, важнейшие решения биев, положения обычного права, ритуалы и обряды, систему ведения скотоводческого хозяйства, пути кочевания и т. д. Впоследствии многие из этих вопросов нашли отражение в научных работах народников.
Такие взаимоотношения представителей двух народов, первые многочисленные контакты между ними, способствовали сближению казахов и русских. Творческое содружество казахских и русских представителей заложило демократические основы в развитие казахской общественной мысли. Представители русской демократической и революционной мысли в противовес царским колонизаторам способствовали развитию дружеских отношений между русским и казах-1 ским народами.
Вместе с И. Алтынсариным в Пограничном правлении Оренбурге ких казахов, работали политические ссыльные А. Н. Плещеев, М Муравский, польские ссыльные М. И. Винер, А. Пашковский, М Лукашевич, которые не могли не оказать влияния на формирование мировоззрения казахского просветителя. В 70—80-х гг. через Оренбургский отдел Географического общества и газету «Оренбургски! листок» И. Алтынсарин был связан с Э. С. Старшинским, Г. С Карелиным, А. А. Тилло. Все они подвергались преследования^ царизма. Товарищем революционного демократа Д. И. Писарева п( университету был ссыльный П. Н. Распопов, бывший в доверительных отношениях с И. Алтынсариным.
Ярким примером личных и идейных связей русских разночинце и казахских просветителей являются взаимоотношения Абая Кунан баева с Е. П. Михаэлисом, Н. И. Долгополовым, С. С. Гроссом, А Влеком. Народническое мировоззрение, и прежде всего тезис о долг интеллигенции перед народом, четко прослеживается в духовно! наследии И. Алтынсарина. Глубокий интерес к прошлому и настои щему своего народа, его будущему сближало И. Алтынсарина ' А. Кунанбаева с революционными народниками.
В борьбе за переустройство общества революционные народникэ большое внимание уделяли нелегальной и легальной печати. Н территории Казахстана в ряде случаев они были организаторам периодических и продолжающихся изданий, принимали участие BI всех местных изданиях. «Туркестанские ведомости», «Оренбургски] листок» на своих страницах публиковали множество материалов н казахскую тематику. По казахской тематике публиковались материалы в газете «Восточное обозрение», которую редактировали Н. М. Ядринцев и И. И. Попов. В ней поднимались проблемы жизни и быта казахского народа, крестьянских переселений, здравоохранения в крае. Народнические материалы попадали и на страницы газеты «Сибирь». Основание и первые годы издания омской газеты «Степ
ной край» целиком обязаны деятельности народовольцев. Народнические материалы на казахстанскую тематику публиковались и в «Астраханском вестнике». Значительное количество материалов о казахском народе и русских крестьянах-переселенцах публиковали газеты «Оренбургский листок» и «Туркестанские ведомости», «Тур-гайская газета». Многие корреспонденты этих изданий находились под гласным и негласным надзором полиции.
Многоплановым было участие революционных народников в развитии педагогической мысли и школьного образования в Казахстане. В теоретических документах народнических организаций вопросы народного образования отмечались особо. Народники видели в учителе пропагандиста и агитатора, воспитателя подрастающего поколения, считали необходимыми борьбу с формализмом, зубрежкой, пробуждение интереса к учению, выполнение гражданского долга перед учащимися и народом.
Народники в Казахстане изучали состояние просвещения среди казахского и казачьего населения, а также среди крестьян-переселенцев. Изучением школьного дела в крае занимались ссыльные Б. И. Сцеборский, Н. М. Ядринцев, Г. Б. Байтов, В. А. Остафьев, М. Кулижнов, С. Л. Чудновский, Л. Чермак, С. П. Швецов. Состояние образования в крае было проанализировано по областям и городам:
показаны состояние школ, количество учащихся, состав и положение учителей, материальное положение учеников, уровень преподавания. При этом особое внимание уделялось постановке начального образования. Народники правомерно считали, что царская администрация в Казахстане «равнодушно относится к народному образованию», выступали за широкое просвещение казахского народа. Цифрами и фактами они показали низкий уровень мусульманского образования, считая, что такая школа «не может дать серьезных знаний своим питомцам». Либеральные народники в противовес этому пытались узаконить мусульманское образование. Идеи либеральных народников смыкались с официальными установками властей. Лучшим типом школ в крае либеральные народники считали русско-казахские сельскохозяйственные школы. Но в казахских интернатах и сельскохозяйственных школах уровень организации учебного процесса не был поставлен на должную высоту. В тоже время в системе образования они выступали против бюрократизма, самоуправства уездных начальников, боролись против нищенского положения школ и тяжелых условий труда учителей.
Революционные народники были не только теоретиками в области школьного образования, но и практиками, стремившимися претворить в жизнь свои идеи, в частности, среди казахского народа. Такова была деятельность Б. И. Сцеборского, Л. П. Степанова, К. Щербакова, Е. Бекарюковой, Н. Беляева, А. Шайтанова, Д. Гусева, Д. Дениша, А. Прозоровского, К. Дудоладовой, И. М. Скорковского, Е. Нечволадовой, А. Калычевой. В разных местах Казахстана при участии революционных народников были открыты «Общества попечения о начальном образовании». Они вели свою деятельность в Семипалатинске, Кустанае, Актюбинске, Петропавловске, Ташкенте, Аулие-Ате, Верном.
Под их влиянием уехала учиться в вузы первая группа казахской молодежи. Единению русской и казахской молодежи, способствовали Казанский университет, специальные учебные заведения Омска.
Медики-народники работали в различных уездах Казахстана и были тесно связаны с жителями Внутренней орды, уездов Акмолин-ской области, Семипалатинского, Тургайского, Усть-Каменогорского уездов, Сырдарьинской и Семиреченской областей. Они были авторами многочисленных описаний и отчетов медико-санитарного состояния казахских степей. Такие материалы публиковались в местных ведомственных изданиях. Тяжелое положение с медицинским обслуживанием в аулах и городах Казахстана народники выносили на суд общественности. В их материалах вскрывалось бедственное положение казахского и русского населения, отсутствие необходимой медицинской помощи, распространение различных болезней (Д. Л. Дедлов, Л. А. Кузнецов, В. Остафьев и др.).
В период эпидемии холеры, тифа, цинги, врачи-народники проявили самоотверженность. Они организовали медицинские пункты, заботились о лекарствах, в тяжелых условиях проводили приемы больных, работали в больницах, противохолерных и противотифозных бараках. За жизнь людей боролись врачи-народники Л. К. Кузнецов, Д. Д. Бекарюков, С. Н. Флоровский, К. А. Белиловский, А. Будков, Л. 3. Буйко, А. А. Полубинский и др. Особенно тяжелыми были голод и эпидемия холеры 1892 года. В этих условиях для народников в Казахстане в силе оставались теоретические положения идеологов 70-х гг. XIX в. о долге интеллигенции перед народом.
В условиях 70—90-х гг. врачи-народники заложили прочные основы русско-казахского сотрудничества в области медицины. Народники и казахи-фельдшеры в период голода и эпидемии в различных местах Казахстана работали вместе.
| Скачать | Размер файла |
|---|---|
 Культура Казахстана в18-19 в.в..zip | 50 Kb |
