Единение казахских земель

Пока Кирревком, обосновавшийся очень неудачно на далекой западной окраине казахских степей - в Оренбурге, медленно развертывал трудную работу по «собиранию всех казахских земель в единый край», Сибревком, руководимый энергичным и деятельным революционером  И. Смирновым, занимавшим пост ответсек-ретаря, то есть первого секретаря Сиббюро (ЦК РКГТ(б) - его называли «сибирский Ленин»), вел целенаправленную, активную деятельность по укреплению советской власти на всей вверенной ему территории.
Пришли перемены и в далекий Баянаул.
Уже в первых числах марта 1920 года, оправившись от болезни, Каныш приезжает в станицу. До него дошла весть, что в Баянаул прибыли люди из уезда.
18 марта в Семипалатинске была получена телеграмма, подписанная особоуполномоченным Каркаралинского уезда Керейбаевым: «По поручению уездного ревкома зпт а также на основании телеграммы губернского ревкома мною организован Баянаульский ревком тчк Председателем ревкома избран Богаченко зпт членами стали товарищи Каныш Сатпаев зпт Зарембо зпт Каланчин зпт Айтбакин ткч Прошу срочно утвердить данный состав ревкома».
Ко всему прочему, 26 августа того же  года, наконец-то было принято решение правительства об организации Казахской АССР, по которому Тургайская область, до того находившаяся в подчинении Оренбургской губернии, а также обширные земли на юге - Семиреченская, Сырдарьинская области и все западные уезды, где компактно проживали в основном казахи, были переданы в состав вновь образованной Киргизской (Казахской) автономной республики. По тому же декрету Семипалатинская и Акмолинская области со всеми уездами переходили в безраздельное подчинение Кирреспублике, как тогда она официально называлась. По сути это была та самая государственность, хотя и с несколько ограниченными правами и статусом, о которой мечтал казахский народ и которую все выдающиеся сыны видели во сне и наяву, за которую они сражались с оружием в руках, во имя которой несли неисчислимые жертвы в течение последних двух столетий.
Конечно, декрет 26 августа, доведенный активистами-белсенди до самых глухих аулов во славу новой власти и вождя большевистской  партии, вызвал во всей Степи доселе небывалый восторг, бурное одобрение. Слова о равноправии народов из пустого лозунга за один день превратились в явь, казахи эту новость передавали друг другу с ликованием - «Суюнши!».
Но, увы, как оказалось, объявление одного лишь декрета не означало моментального создания автономии, возникло много проблем, разрешением которых пришлось заниматься и Баянаульскому ревкому, в том числе и самому молодому его члену Канышу Сатпаеву.
Процесс «собирания всей казахской земли в одну автономию» Кирревком затянул почти на год. И винить его в явной медлительности нет смысла, на то были веские причины. Ведь «растаскивание» бескрайних степных просторов по разным губерниям и областям шло веками, а в последнем столетии это делалось Российской державой целенаправленно и более быстрыми темпами. В результате в обиходе появились надуманные термины «сибирские», «туркестанские», «бухарские», «астраханские» или «кокандские» казахи, что указывало лишь место проживания этнически однородных общин на территориях, а ведь это был единый народ с единой верой, языком и культурой. И теперь, после объявления советской власти о равноправии всех народов, входящих в Российскую Советскую Федеративную Социалистическую Республику, каждая сторона старалась оставить себе больше из прежней казахской земли, при этом более плодородной и богатой полезными ископаемыми. Отсюда все трудности и проблемы.
Например, вышеназванный «сибирский Ленин» И. Смирнов самовольно обозначил границы Сибкрая от Уральских гор до Дальнего Востока. Он согласен был передать Кирреспублике бывшие Акмолинскую, Тур-гайскую и Семипалатинскую области, но намеревался оставить в составе Сибкрая целиком Петропавловский, Омский и Кокче-тавский уезды, частично Костанайский, Павлодарский и восточную часть Усть-Каменогорского уездов. Его главный аргумент: земли давно и густо заселены русскими людьми, казахское население в них составляет не более тридцати-сорока процентов, а передача этих земель Кирреспублике может вызвать кровные столкновения народов; кроме того, с экономической точки зрения также целесообразней включить эти регионы в территорию Сибири.
Во исполнение подобных тезисов и работали его кадры, им же расставленные на руководящие должности на местах. Вот тому наглядный пример: в январе 1920 года в Омск поступила из Павлодара «просьба» передать уезд из Семипалатинской губернии в Омскую. Смирнов считает «просьбу» справедливой, но, учитывая резкий протест руководства Киркрая, дает задание своим работникам решить вопрос с передачей «хотя бы северной части уезда». Лето проходит в жарких, порою ожесточенных спорах. Тем не менее накануне обсуждения этого вопроса в Москве, 4 августа 1920 года Сибревком издает постановление «О районировании Сибири». По нему 10 волостей Павлодарского уезда, находящихся на севере, оказались включенными в состав Омского уезда, А аппетит все больше разгорался: только по Павлодарскому уезду они уже претендовали на 12 соляных озер; из Павлодарского уезда должны были отойти в Омский уезд Черлаковский и Иртышский районы, а в Славгородский уезд - Павлодарский район.
Позднее председатель Сибревкома И. Смирнов говорил: «Без этих... соляных озер Сибирь не может жить, тогда как Кирреспублика может без них обойтись, потому что у нее в Семипалатинской области остаются соляные озера.- Мы много ими занимались, железную дорогу в 125 верст туда провели. Для чего? Для того, чтобы передать все это Кирреспублике. Я считаю, что Павлодарский уезд нужно включить в Омскую губернию. Нам нужно вывозить хлеб, и вся соль, которая будет добываться, будет покрывать нужды Урала и Сибири и вывозиться на Дальний Восток в качестве валюты...»
Но в руководстве Кирревкома тоже сидели принципиальные люди, настоящие патриоты казахской земли, кстати, по тому времени высокообразованные, знавшие толк в экономике и разбирающиеся в географии, тем более они неплохо знали историю заселения родных земель инородцами. Можно сказать, они сражались за каждую пядь казахской земли, разумеется, многое отстояли. Правда, не избежали и значительных потерь. Но все же ради исторической справедливости надо сказать, что был дан жестокий бой всем, кто, прикрываясь демагогическими, якобы революционными лозунгами, хотел растащить и расчленить истинно казахские территории. Так обстояло дело с берегами седого Каспия и Мангыстауским полуостровом, такие же жаркие сражения шли за берега рек Иртыш, Ишим, Тобол, нынешний Рудный Алтай до китайских границ. Однако следует признать, это были настоящие бои, более похожие на древнеримские гладиаторские, где победители получают свободу, а побежденные кончают смертью.

В строго научной книге доктора исторических наук, новосибирского ученого М. Малышевой приведены отрывки из десятков стенограмм, воспроизводящих эти споры. Там же есть ответ руководителя казахстанской делегации Сеиткалия Мендешева, отражавшего наскоки «сибирского Ленина» такими доводами: «Кроме соли там есть киргизское поселение, киргизские хозяйства, поля и т. д. Кирреспублика заинтересована в развитии своего хозяйства, и почему этот вопрос страшно осложняется...» Далее казахстанской стороной был задан щекотливый вопрос: «В чем пострадает экономическая политика всей Федеративной Республики, когда соль будет находиться в Кирреспублике, а не в Сибири?..» Пытались казахские представители пойти и на компромисс - эксплуатацию соляных промыслов оставить в руках Сибпромбюро, а территорию не делить по разным губерниям. Но компромисс не удался. И так по каждому региону. Каждая сторона, по-своему аргументируя, доказывала свою правоту. И потому казахстанская делегация вынуждена была обратиться наверх с жалобой об ущемлении национальных прав. Притом не один раз. В жалобе указывалось, что «постоянно идет процесс растаскивания казахских земель в ущерб жизненным интересам кочевого, ранее бесправного народа, что явно противоречит Декрету Совнаркома об управлении Киргизским краем».
Вот один из характерных эпизодов, который произошел в дни итоговых заседаний с участием самого председателя Совнаркома 9—10 августа 1920 года. Из воспоминаний В. Соколова, заместителя председателя Сибревкома (журнал «Сибирские огни», № 4, 1960 г.):
«Ленин:  Вы - против нашего проекта. Почему вы хотите обидеть этот хороший народ?
Соколов: Обидеть? Нет, Владимир Ильич. Мы хотим предупредить возможность острой национальной вражды между киргизскими и сибирскими казаками.
Ленин: Поэтому предлагаете утвердить между ними шовинистические рогатки? Но ведь это как раз и есть источник острейшей национальной вражды...»
И тут Владимир Ильич демонстративно обращается к присутствующему на заседании казаху, по внешнему виду человеку из простонародья и по возрасту аксакалу, с просьбой открыто высказать свое мнение, кому отдать предпочтение и кого над кем поставить - «киргиз над казаками или наоборот? Кочевник на ломанном русском языке мудро отвечает, что не нужно никакого, ничьего верховенства, можно жить по-братски».
Солидаризуясь с аксакалом, Ленин указывает, что надо «смотреть на проблему выделения КАССР в составе РСФСР не с сибирской вышки и даже не с колокольни Ивана Великого, но с вершины Гималаев, только не через английские, а советско-коммунистические окуляры. Восторжествовать в данном споре должен принцип высшей доброжелательности русских коммунистов к прежде униженному и эксплуатируемому и царизмом и русским кулачьем малому народу, а потому предложение - включить северные и восточные районы бывшего Степного края в состав будущей национальной республики...»
Естественно, совещание принимает сторону Ленина. И потому вышеназванные регионы вошли в состав вновь созданной КАССР, объявленной Декретом 26 августа того же года.
Но передача этих земель опять же из-за противоборства тех же лиц из Сибревкома задержалась, почти на два года. И тогда казахстанская сторона, явно окрыленная поддержкой главы государства, решает опереться на мнение народа. Притом, как видно из архивных документов, не очень выбирает средства воздействия на власть ради достижения высшей цели...
(Кстати, эти бесценные материалы впервые были обнародованы опять же новосибирскими учеными-историками М. Малышевой и В. Познанским в статье «Новое прочтение документа К. Сатпаева», увидевшей свет в журнале «Отан тарихы» (№ 1 за 1999 год). Здесь речь идет, как сказано в начале статьи, о телеграмме из Баянаула, отправленной в июне 1921 года, впервые опубликованной в моей книге «Сатпаев», изданной в 1980 году в Москве, и ссылкой на нее. Но она прочитана по-новому и глубже благодаря вновь открытым документам. И мы ниже, с позволения авторов статьи, воспользуемся ими...)
Вот хроника бурных событий, происходящих с начала 1921 года.
В марте Сибревком доводит до сведения казахской стороны на переговорах о национально-территориальном размежевании о своем решении оставить за Сибирью те самые 12 соляных озер и провести предложенную им границу размежевания вплоть до села Ямышево.
7 апреля на заседании Сибирско-Киргизской согласительной комиссии эти споры достигли наивысшего напряжения. В непримиримую полемику вступили сопредседатели комиссии - С. Чуцкаев и С. Мендешев. Сибиряки были за то, чтобы Павлодарский уезд разделить, уездный центр с десятью волостями и соляными озерами передать в Омскую губернию, а на оставшейся территории организовать новый уезд с центром в Барнауле. Казахстанцы твердо стояли на своих прежних позициях - за целостность территории Семипалатинской губернии, за передачу ее с 20 апреля целиком в ведение Кирреспублики. Сибиряков такой вариант не устраивал. Но они согласились перенести дебаты во ВЦИК.
Однако и в Москве затянулось рассмотрение спорного вопроса. Передача территорий заведомо откладывалась. И тогда руководство Кирреспублики с участием нацинтеллигенции организовало «хождение в народ». Были созваны собрания в волостях, опросы среди населения, развернута агитация за неделимую землю предков, состоялись митинги протеста против происков сибирских деятелей. В результате этой работы жители четырех волостей, в основном заселенных казахами - Майкольской, Теренкольской, Муздыкольской и Кызыл-Агачской - 22 мая телеграфировали непосредственно В. Ленину о творящейся в Павлодарском уезде несправедливости: «Крайне обидно и прискорбно, что мы, природные сыны степи, должны остаться за флагом так долго ожидаемой всем населением свободной Киргизской республики... Сибревком, не будучи знаком с жизнью трудового киргизского населения, не принесет той ожидаемой киргизским народом пользы, как Кирреспублика...» В телеграмме выражалась уверенность, что их ходатайство «будет удовлетворено, и волости будут причислены к Кирреспублике». Эту депешу от имени казахского населения подписали представители четырех волостей - Арынгазин, Загиров, Нуркин и Байзаков.
Очевидно, с этой целью в Семипалатинск 20 мая прибыл член президиума Кир-ЦИКа Жанайдар Садвакасов, временно принявший на себя в тот же день обязанности председателя губревкома. На следующий день он провел совещание ответработников, где их проинформировал: «Обсуждался вопрос о присоединении двух областей. Он провален, но выделена комиссия и отправлена в Омск, а часть уехала в Москву. Спорные вопросы были экономические и административные. За целую зиму своей работы наше представительство не достигло никаких результатов...» В протокол собрания записали предложения руководителей губернского масштаба Мухтара Ауэзова, Нигмета Нурмакова и других видных общественных деятелей-казахов об использовании национальной интеллигенции в пропаганде среди казахского населения идеи обязательного вхождения всей бывшей Семипалатинской области Степного генерал-губернаторства в Киргизскую автономную ССР.
23 мая заведующий национальным отделом Семипалатинского губисполкома (он был распущен в связи с реорганизацией через пять дней), видный литератор 20-х годов Идрис Мустамбаев по прямому проводу ведет разговор с товарищами по службе из Усть-Каменогорского уездного ревкома. Через три дня «Степная правда», издаваемая в Семипалатинске, печатает письмо, в котором авторы выступают за переход в КАССР. Его подписали местные деятели - Алиханов, Дузмамбегов, Калматаев, Куленов и другие.
Председатель уже распущенного губисполкома Мухтар Ауэзов на долгий срок командируется в политическом отношении все еще неспокойный и сложный Каркаралин-ский уезд, где совсем недавно произошли кровавые события - во время краткосрочного апрельского бунта белоказаков там были убиты более 80 коммунистов и сочувствующих им активистов советской власти. Молодой, энергичный и грамотный Ауэзов был наделен чрезвычайными полномочиями по наведению соответствующего порядка. Действительно, ситуация там оказалась сложной. Тем не менее он сумел ее переломить. 5 августа, после проведения многолюдного праздника, посвященного годовщине
 Казахской автономии, он телеграммой известил Семипалатинск: «Девятитысячная масса из представителей всего трудового населения уезда встретила автономию с необыкновенным единодушием, высоким энтузиазмом...»
«Исключительную значимость приобретало волеизъявление населения спорного  Павлодарского уезда», - подчеркивают новосибирские ученые в названной выше статье.
Думается, корень вопроса здесь был в позиции Павлодарского ревкома. Возглавлял его ставленник Сибревкома, бывший  железнодорожный рабочий, поляк по пронахождению, большевик П. Поздняк. А киргизско-татарской секцией заведовал молодой коммунист из омских казахов Аскар Сыздыков. Новое руководство Семипалатинского губревкома не очень доверяло этим ретивым администраторам, по службе подчинявшимся Омску. Тем более дело они клонили к присоединению уезда к Омской губернии. Очевидно, поэтому туда направили на подмогу с соответствующими инструкциями и полномочиями пользовавшегося авторитетом среди павлодарцев, бывшего баянаульца Ахметуллу Барлыбаева и другого надежного человека, известного общественного деятеля, выходца из Каркаралин-ского уезда Нигмета Нурмакова.
А в Баянауле, в соответствии с постановлением Сибревкома «О районировании Сибири» уже был создан административный центр, которому подчинили десять волостей с казахским населением, находившихся вблизи бывшей станицы, в радиусе двух сотен верст. И, конечно, ему и в Омске, и в Семипалатинске придавали важное политическое значение. Кроме того, там по-прежнему с марта 1920 года действовал местный ревком. Председателем его был Искак-бай Балпангеров, человек твердо стоящий на национальных позициях. Под стать ему были и остальные члены ревкома - молодые и образованные помощники. И не без оснований Семипалатинское губернское руководство надеялось, что они не подкачают и не переметнутся на сторону своих временных начальников - сибиряков.
Как раз к тому времени в Баянауле решено было широко отметить годовщину образования автономной Кирреспублики. Притом по политическим соображениям на два месяца раньше официальной даты.
Ревком создал комиссию по проведению праздника. Председателем ее стал Каныш Сатпаев, а секретарем назначили учителя Па-уана Жусупбаева, в то лето еще возглавлявшего районную комсомольскую организацию. И они с энтузиазмом взялись за подготовку праздника, по сути первого после многолетних бурных и трагических событий...
Наконец, настал этот волнующий день. В живописном урочище Кобей-Шилик, неподалеку от станицы, поднялись более трехсот юрт. Они были привезены со всех волостей Баянаульского района. У каждой юрты - свой обслуживающий персонал с кухней... р     На торжество были приглашены гости из Павлодарского, Каркаралинского, Акмо-ь     линского и Кокчетавского уездов. Среди них - руководящие работники партийно-со-1     ветского аппарата, известные революционе-I     ры, знатные люди Степи - прославленные акыны, певцы. Многие аулы явились сюда со своими скаковыми лошадьми, борцами-палуанами, ловкими джигитами-наездниками. Словом, по программе, подготовленной комиссией, праздник должен был вылиться в интересное, незабываемое зрелище, какого степняки давно не видели.
И вот глашатаи, одетые в красную униформу, все, как на подбор, на белых лошадях понеслись по всему полю, громко созывая людей. Участники праздника собрались на митинг. На высокий деревянный помост поднялись члены комиссии, почетные гости. Митинг открыл председатель подготовительной комиссии Сатпаев:
- Дорогие земляки, трудовые люди Баянаульского района! - воскликнул он. - Сегодня мы празднуем свою первую в истории нашего народа годовщину республики. Сегодня мы говорим всем: освобожденный казахский народ счастлив и горд. Он начинает свою новую жизнь...
Несомненно, этот митинг являлся выражением единой воли народа - быть вместе со своей национальной республикой. Кстати, к такому же выводу пришли и новосибирские ученые-историки, увидевшие в этом документе более глубокий и значительный смысл, чем мы. Следует отметить еще и то, что в исторически важных событиях, наряду с политическими вожаками нации, активно участвовали и представители молодой национальной интеллигенции - Мухтар Ауэзов и Каныш Сатпаев! Их целенаправленная, упорная, беззаветная борьба на всех фронтах за целостность Казахстана и создание своего, хотя и автономного, государства дала блестящие результаты.
Окончательно тяжба между сибирским и казахстанским руководством за обладание районом озер Павлодарского уезда была прекращена после постановления ВЦИК от 26 января 1922 года «О границах Кирреспублики». Решение было целиком в пользу КАССР.