ПЛАН
1. Развитие обычного казахского права.
- «Жеты Жаргы»
2. Виды преступлений и наказаний.
История обычного права казахов свидетельствует об активном участии казахского народа в процессе развития мировой цивилизации. В Казахстане наблюдались постоянная смена и смешение некоторых аспектов и целых пластов норм права различных наций и культур. Например, со времени образования древнетюркских государств, т.е. со 2 века до нашей эры и до 13 века нашей эры, тюрки влияли на государственное устройство и правовые нормы монголов, Киевской Руси и через Хазарию на Европу. Позднее, наоборот, на право тюрков оказали огромное влияние монголы, славяне и другие европейские народы.
В связи с этим практически невозможно определить первоисточник норм казахского обычного права, которое, как и вся культура древнего казахского народа, формировалось в результате бесчисленных воздействий и заимствований из внешнего мира. Естественно, нет ничего удивительного, когда представители одного народа, знакомясь с культурой, бытом, правом других, обнаруживают, то, что многие составляющие были свойственны и их предкам.
Казахское обычное право представляет собой совокупность юридических норм и обычаев, регулирующих различные правовые отношения казахского общества в прошлом. Главным источником казахского обычного права является веками создававшийся и совершенствовавшийся устный обычный «адат». Однако в течении 12 века источники казахского обычного права изменялись. Можно выделить три источника:
1. обычай («адат» или «зан»).
2. практику судов биев («бийдын билиги»).
3. положение съезда биев («ереже»).
Под словом «адат» (адет) понимают вообще обычай народа. Обычное право в виде юридических норм входит в «адат» и составляет, как бы его концентрированное выражение. Судебные приговоры, решения наиболее авторитетных и знаменитых биев («бийдын билиги») приобретали значение обязательного для решения аналогичных дел судебного прецедента права. Другой формой правотворческой деятельности судей (биев) являлись так называемые «ереже» - положения, принимаемые судами биев о том, какими именно нормами обычного права они будут руководствоваться при рассмотрении определенных судебных дел. Эти руководящие постановления сами затем становились источником права. «Ереже», как правило, содержали и новые формы материального права.
Таким образом, нормы обычного права постоянно пополнялись и совершенствовались в процессе судебной деятельности ханов, султанов и особенно биев. Обычаи систематизировались в уложения, как, например, «Жеты жаргы» и другие правовые памятники, собирались и интерпретировались известными знатоками бийских установлений и решений, становясь достоянием сказителей, хранителей сказаний и обычаев, пропагандировались идеологами, аксакалами. Практика суда биев дополняла и уточняла нормы обычного права и являлась важным формообразующим источником права, но эта практика суда биев до 19 века не оформлялась в письменном виде, что открывало возможности для любых решений в правоприменительной практике. Бии ссылались на авторитет своих известных предшественников, особенно на Толе-бия, Айтике-бия, Казбек-бия, вплоть до Майкы-бия.
«Жеты Жаргы», являлось сводом законов обычного права, состоял из семи разделов и разрешал споры в семи сферах общественной жизни:
- земельные тяжбы;
- споры из-за вдовы;
- споры из-за куна;
- воспитание детей и брачные отношения;
- ответственность за преступления;
- межродовые споры;
- обеспечение национальной безопасности.
Опираясь на «Жеті Жарғы», народные обычаи и судебную практику прошлых времен, Бии создали систему права, вполне отвечающую требованиям казахского кочевого общества.
«Семь установлений Аз-Тауке» в каждом своем пункте, разделе, части отражали требования своего времени, связанные с жизненно важными проблемами, приводили в соответствие с условиями жизни поведения и права членов общества. Более того, некоторые положения носили характер обязательных законов, опережая свое время, предвосхищая будущее.
В материалах по казахскому обычному праву, опубликованных Семипалатинским областным статистическим комитетом в 1886 году, сказано, что, «Киргизы не различают деяний преступных, безнравственных и религиозных. Все эти категории проступков сливаются у них в одну группу деяний: совершаемых человеком по злой воле, вследствие подстрекательств злого духа, шайтана, который безусыпно старается принести человеку какой-либо вред, то, истребляя скот, то, причиняя боли и огорчения, то, наконец, направляя его деятельность на худые поступки».
Анализ обычного права показывает, что у казахов почти до 19 века вместо понятия «преступление» (кылмыс) употреблялись понятия «дурное дело», «дурное поведение» («жаман iс», «жаман кылып»). Формально под преступлением в обычном праве казахов, как и в обычном праве других народов, понималось нанесение преступником материального и морального ущерба потерпевшему. Таким образом, понятие преступления мало, чем отличалось от гражданского правонарушения.
Однако из правил «Жеті Жарғы» - соразмерность, адекватность наказания совершенному преступлению, т.е. принцип талиона (око за око, кровь за кровь, жизнь за жизнь). Принцип возмездия по талиону хотя и был принят «Жеті Жарғы», но постоянного применения не находил. Скорее, указанные положения были сохранены как дань уважения к древнейшим законодательствам.
Следует отметить, что во всех случаях, будь то убийство или же другое нарушение обычного права, казахи издревле все вопросы ответственности решали в частном порядке, договаривались между собой. Поэтому потерпевший или представители потерпевшего вместо требования наказания по принципу талиона имели право требовать с преступника материального возмещения за причиненный ущерб. Таким образом, суровость наказаний за убийство и членовредительство смягчалось разрешением уплачивать «кун» или выкуп крови. «Кун» (с персидского «кун» - кровь) в обычном праве казахов - плата за убийство виновными, чаще всего, его родичами роду убитого или потерпевшего. Уплата куна освобождала от кровной мести. Помимо индивидуальной ответственности существовала коллективная ответственность.
Обычному праву казахов того времени не были известны тюрьмы, гауптвахты и общественные работы, и до присоединения Казахстана к России применялись следующие основные виды наказания:
- смертная казнь;
- телесные наказания;
- позорящие наказания;
- «кун» (выкуп за убийство);
- «айып» (штраф);
- отдача в рабство;
- выдача обидчика в услужение потерпевшему;
- выдача обидчика на произвол потерпевшего или его родственников;
- конфискация у обидчика всего имущества;
- изгнание обидчика из общины.
Наиболее распространенным и детально разработанным наказанием за проступки и преступления был «айып» - штраф, который выплачивался обидчиком потерпевшему за материальный и моральный ущерб.
Таким образом, в уголовном обычном праве казахов, в частности «Жеті Жарғы», подробно разработана система наказания.
Согласно «Жеті Жарғы» ответственность несет только физическое лицо и никто другой. В казахском обычном праве не было судебных процессов над животными, насекомыми, домашней птицей и над неодушевленными предметами, поскольку они не являлись субъектами преступлений, что было характерно для светских судов 14-15 веков европейских государств.
Что касается вменяемости субъекта преступления по казахскому обычному праву, то об этом непосредственно в тексте «Жеті Жарғы» ничего не сказано, но в различных источниках о казахском обычном праве существуют различные сведения об ответственности невменяемых. Одни исследователи утверждают, что невменяемые полностью освобождаются от ответственности, другие полагают, что невменяемость уменьшает ответственность, но не освобождают от наказания.
Относительно возраста субъекта преступления тоже существуют разные мнения. Одни считали, что ответтсвенность за совершенное преступное деяние наступала с 13 лет, опираясь на поговорку тех времен: «В 13 лет человек – хозяин своего очага». В других найденных и опубликованных исследованиях говорится... «К наказанию за преступления плетьми полагается мужской пол с 13 лет, а женский пол с 9 лет от роду, не достигших же тех лет, наказывают розгами, но вообще с малолетних никаких исков не взыскивается». Также имеются материалы по казахскому обычному праву, где в записях указано: «При наказании лета подсудимого в соображение не приниамются».
Вышеизложенное позволяет сделать вывод о том, что в казахском обычном праве возраст преступника принимался во внимание в особых случаях и при явном малолетстве, а также в зависимости от тяжести совершенного преступления, но конкретного определенного возраста уголовной ответственности не было установлено.
Таким образом, в тексте «Жеті Жарғы» и других первоисточниках о казахском обычном праве, очень трудно найти однозначные ответы на вопросы, касающихся лица, совершившего преступное деяние, т.е. о вменяемости и возрасте, а также о том, что преступление может совершить только человек, что однозначно вытенкает из смысла закона. Видимо, это объясняется тем, что обычное право по своей природе очень резко отличается от законного, т.е. писаного права.
Особенностью обычного права является то, что не будучи установлено законом, оно фактически соблюдается, если в чьей-либо психике происходит императивно-атрибутивные переживания с представлениями соответствующего массового поведения других, как нормативного факта: 1 (или мы, он, они) имею право на что-то или обязан к чему-то потому, что так всегда соблюдалось прежде, так поступали предки.
Кроме того, если писаное право, иными словами, закон, обращается к будущему, постановляет, что впредь должно быть правом, имеет перспективный характер, то обычное право по природе своей, есть право, смотрящее не вперед, а назад, имеет ретроспективный характер, сообразуется неизбежно не с тем, что может быть в будущем, и не с настоящими условиями как таковыми, а с тем, что раньше в более или менее отдаленном прошлом.
Отсюда следует, что для казахского обычного права, характерны такие особые черты:
- консерватизм, выражавшийся в закреплении многих патриархальных, родовых обычаев, правил (например, обязательство о взаимопомощи сородичей);
- наличие множества пережиточных правил и институтов (барымта и др.);
- слабое разграничение понятия условного преступления и гражданского правонарушения;
- медлительность развития и относительная неподвижность обычного права.
Система преступлений и наказаний.
Среди имущественных взысканий, прежде всего, выделяется взыскание за убийство, тяжкое членовредительство и преступления приравниваемые к убийству (например, изнасилование, прелюбодеяние или похищение женщины). Оно называется кун. От куна отличаются все прочие виды уголовных штрафов, называемые «аипами». Среди аипов наиболее типичными и распространенными являются «тогуз» (девятикратный штраф, «девятка») и «аттун» (лошадь и халат). Тогуз по своему происхождению связан с кражей, так же как кун с убийством. Аттун же применялся для наиболее тяжких проступков. Казахскому праву известны были три вида разной ценности тогузов.
1-го рода тогуз самый большой и обременительный состоит из десятка голов скота, а именно: 1 верблюд, 2 дойных кобылы и 2 духгодовалых жеребенка. Дойная кобыла считается за 3 головы, т.е. сосун, приплод и сама кобыла.
2-го рода тогуз состоит из девяти голов скота, а именно: 1 лошадь, 2 дойных коровы с 2 телятами и приплодом и пара годовалого рогатого скота.
3-го рода тогуз, или тукал-тогуз, состоит из восьми голов скота, а именно: из 2 баранов с ягнятами и приплодом, 1 барана без ягнят и 1 козла.
Смертная казнь могла применятся в качестве наказания за убийство, прелюбодеяние, изнасилование и за кражу. Но следует все же обратить внимание на то, что кража в этом перечне занимает отличное от иных преступлений место. Смертная казнь за кражу безоговорочно указана в имеющий несколько декларативный характер вводной части законов Тауке, но в норме, конкретизирующий ответственность за кражу, указано только имущественное возмещение в тогузах. Смертный приговор определяется лишь в том случае, когда преступник сделает сам признание или доказано 4 свидетелями. Лишь в этом случае вора «для страху другим убивали». Некоторые постановления казахского обычного права, относящиеся к смертной казни, имеют ярко выраженный характер феодального права привилегии. Так, например, если за убийство ходжи не будет уплачен положенный семикратный кун, то должен быть повешен не только убийца, но и 6 человек, его родственников.
В архивных материалах и литературе дается очень много видов смертной казни. Но далеко не все они могут рассматриваться как присущие собственно обычному праву. Например, побивание камнями, есть, несомненно, шариатское наказание. Столь же мало вероятно, чтобы в казахской степи в качестве обычного вида смертной казни практиковались повешение на деревьях , сажание на кол, сжигание на углях, голодная смерть, перерезывание горла, рассечение тела на части, распарывание живота с вкладыванием туда рук, ног и головы. Существовало правило, требовавшее выдачи сородичам после казни трупа в «исправном состоянии». Ранее казнь происходила путем удушения, которая происходила на собрании старейшин, родоправителей и народа. Позже удушение сменилось повешением, но не на деревьях, которые редки в степи, а на верблюде. Так виновные в прелюбодеянии повисали на веревке, перекинутой через горб верблюда. Если казни подвергался один, то, осужденного вешали «подняв его веревкой на верблюжью шею».
Членовредительные, увечащие наказания не свойственны обычному праву казахов. В 18 веке и первой половине 19 века казахское обычное право знало бесспорно только один вид увечащего или близкого к увечащему наказанию. Это «рассечение головы», заключающееся в том, что наказываемому ударами сабли или ножа разрезали кожу на голове. Самыми распространенными наказания, обращенных против личности были телесные. В отношении неимущих и не пользующихся поддержкой сородичей они были частыми. Это хорошо выражено в казахской пословице «У кого дырявая юрта, того поедают дождевые капли, у кого мало сородичей, того пожирают нагайки». Телесные наказания предусмотрены за богохульство, за кражу и грабеж, за оскорбление вышестоящего лица и т.д.. Они приобретают универсальный характер потому, что всякий несостоятельный, неспособный откупиться тогузом или аттуном преступник подвергался, если не смертной казни, то телесному наказанию.
К «исправительным» наказаниям можно отнести такие как: через преступника, распростертого на земле лицом вверх и привязанного за руки и за ноги, прогонялось стадо баранов; в летнее время преступника клали обнаженного на солнце с привязанными врозь руками и ногами к земле; зимой сажали по пояс в прорубь или оставляли на теле самую легкую одежду и выставляли преступника на мороз; сажали в яму, вырытую в рост человека и прикрывали сверху кибиточной решеткой или куском кошмы; заковывали в конские путы.
К «позорящим» наказаниям можно отнести такие как: виновного сажали внутрь очерченного круга; сажали на несколько часов под три палки, вбитые так, что верхние концы сходились, либо под решетку от юрты; «обругание» и «оплевывание». Традиционные позорящие наказания указаны в законах Тауке: «Сына, осмелившегося злословить или бить отца или мать свою, сажают на черную корову, лицом к хвосту, с повязанным на шею старым войлоком, корову водят вокруг аулов и сидящего на ней бьют плетьми.
В качестве наказания практиковалась отдача виновного на работу потерпевшему. Это наказание применялось, тогда, когда ответчик не мог уплатить причиненный вред и идет в услужение сам или отдает одного сына.
Имущественные преступления.
У казахов в 18-19 веках неприкосновенность собственности почти вовсе не была обеспечена, что весьма распространенные кража, грабежи и разбои, либо вовсе не считались преступлением и даже поощрялись общественным мнением, либо влекли за собой минимальные, не способные устрашить воров и грабителей наказания.
Нужно отметить также, что поводом для обвинения казахов в «склонности к воровству» были совершенно различные по существу и изменявшиеся в своем содержании явления, как то: междоусобные войны, военные набеги на соседей, барымта и, наконец, грабежи и кражи в подлинном смысле слов.
Вот что пишут исследователи о казахах в 19 веке: «Они оставляют юрты открытыми во время отсутствия хозяев; кражи вещей из кибитки чрезвычайно редки. Уходя на летовку, они оставляют на зимовке ненужные им во время летнего кочевания вещи без всякой охраны».
Пережитки коллективной собственности и отсутствие сколько-нибудь прочного политического единства казахского общества в 19 веке способствовали примирительному отношению ко многим видам нарушений права собственности. Ловкость вора и грабителя в некоторых случаях даже обеспечивала ему уважение сородичей, славу, а также высокое имущественное положение.
Здесь же можно указать нормы, гласящие о так называемых «дозволенных кражах». Отец и дед могут похищать у отделенного сына и внука имущество сколько угодно раз и в любом количестве. Сын и внук у деда и отца - до трех раз.
Можно отметить наличие у казахов суеверий, являющихся прямым пережитком дозволенности кражи, представление о том, что кража приносит благополучие или избавляет от несчастья.
Итак, интенсивность защиты частной собственности зависит от того, право собственности какого субъекта было нарушено: однородца или чужеродца, одноаульца или лица, находящегося в составе чужого аула, соплеменника или иностранца, родственника до третьего колена или более дальнего.
В казахском праве грабеж, а также разбой не стали самостоятельными преступлениями и против похищения имущества с применением насилия не выдвинуто было тех повышенных санкций, которые характеризуют отношение к грабежу сравнительно с кражей в современном праве.
Преступление против личности.
Консервативный характер казахского обычного права со всей силой сказался и в нормах этого права, относящихся к убийству. Право кровной мести потеряло сое значение только к концу 19 века. Право мести твердо зафиксировано в законах Тауке. Вступительная часть этих законов провозглашает право мести, как основу всего правосудия: «…за кровь мстить кровью, за увечье таким же увечьем…».
Наличие у потерпевших права фактически кровную месть подчеркивается также существованием правила, в силу которого потерпевший, отказывающийся принять кун и тем погасит кровную вражду обязан был вступить в поединок с убийцей. Это стало своего рода сдерживающим фактором кровной мести. Ограничением права мести было введение для осуществления мести двухгодичного срока, после которого уже можно было только требовать кун.
К способам ограничения мести относится и обычай «погони за убийцей», смысл которого заключается в том, что если во время специально устроенной гонки убийце удавалось ускользнуть от своих преследователей, то он освобождался от ответственности.
Все же основной формой возмездия за убийство была уплата куна. Общепринятым можно считать мнение, что по законам Тауке, кун состоял из 1000 баранов за убийство мужчины и 500 баранов за убийство женщины.
Изнасилование. Прелюбодеяние. Похищение женщины.
В обычном праве казахов внебрачная половая близость, прелюбодеяние, изнасилование и похищение женщины являлись преступлениями однородными и притом наиболее близкими не к преступлениям против личности, а к преступлениям против собственности. Во всех этих случаях преследовалось в основном не нарушение половой свободы женщины, как можно было бы подумать в случае изнасилования или похищения с целью женитьбы, не нарушение религиозно-моральных требований, осуждающих внебрачное сожительство, а об имущественном возмещении – главное и решающее заключается в стремлении возместить ущерб, причиненный собственнику, оградить от опасности его имущество, утвердить и закрепить неприкосновенность прав собственника. Ибо женщина представляла собой, как правило, в первую очередь имущественную ценность, объект собственности.
Преступления против порядка управления.
Крайняя слабость государственной власти, резко централизованный характер, зародышевое состояние государственного аппарата - все это исключало возможность развития в казахском праве борьбы с преступлениями, направленными против государственного порядка в целом, против деятельности органов и государства. К категории преступлений, угрожающих государственному общественному порядку, можно отнести и караемое казахским правом распространение ложных, вредных слухов и публичные бесчинства, чем и исчерпывается эта категория преступлений в казахском праве.
Преступления против религии.
Законы Тауке знают два преступления против религии: богохульство и принятие христианства. Богохульник, изобличенный 7 свидетелями, подлежит смертной казни, его «должны побивать каменьями». У принявшего христианскую веру родственники его отнимают все имущество.
Список литературы:
1. Фукс С.Л.- «Обычное право казахов»;
2. Молдабаев С. – «Субъекты преступлений в обычном праве, журнал «Правоведение», № 5 от 2001 года;
3. Алимжан К.А.- «Обычное право как форма прав»;
4. Кулмуханбетов Б.А. – «Некоторые особенности имущественного наказания в казахском обычном праве».
| Скачать | Размер файла |
|---|---|
 Особенности казахского обычного права.zip | 17 Kb |
